Моя самая сильная сторона, думаю, заключается в том, что необходимое художественное оформление и программное обеспечение я создал лично. Сначала делал грубые наброски, затем оцифровывал, потом превращал в 3D-макеты. Я потратил на это бессчетное количество времени, а на написание чертовых программных кодов убил его еще больше.
– Уже нашел какие-нибудь ошибки? – интересуюсь я у Морриса.
– Ничего существенного. Когда разговариваешь с драконом в пещере, диалог зависает, а затем перескакивает к следующему фрагменту.
Хорошо, это легко исправить. Я испытываю облегчение, потому что часами подправлял и вычищал все назойливые глюки в пробной версии. Почти целый год я старался довести игру до ума. Первый запуск выявил множество ошибок. Каким-то чудом, несмотря на изнурительный график, я отладил игру достаточно, чтобы она стала полностью функциональной и готовой к заключительному этапу тестирования. Теперь в нее играют десятки геймеров, включая многих моих друзей по университету.
– Еще ни разу не выкинуло из игры, – услужливо добавляет Моррис.
– Еще? Сплюнь, приятель. Я уже отправил ее полудюжине студий. Если у них проявятся глюки…
– Все хорошо, – обнадеживает Моррис. – Игра не глючит. Теперь наконец-то ответь, как открыть третьи врата.
– Не-а.
– Но я умираю от желания увидеть Стальной Город. Может, надо с каким-то оракулом поговорить? Почему у меня не получается?
– Скорее, ты не так хорош, как думаешь.
– Да пошел ты. Ладно. Как хочешь. Я одолею эту штуку, а затем позвоню тебе, чтобы позлорадствовать.
– Не сомневаюсь, – ухмыляюсь. – До связи в сети, бегу в душ.
– Идет. Чао.
Я раздеваюсь и направляюсь в ванную пружинящим шагом. Заинтересованность Морриса «Легионом 48» переключила мое внимание, но ненадолго. Едва заслышав смех Саммер в коридоре, я ощущаю напряжение в мышцах. Бросаю взгляд на свое отражение в зеркале, подмечая огорченный взгляд и стиснутые челюсти. Суровое выражение лица дополняют татуировки: они полностью покрывают обе руки и часть груди, где набито монохромное изображение. Эта часть немного выцвела, но так даже лучше. Я сделал тату, не чтобы казаться крутым. Я художник и привык творить на чем угодно, хоть на холсте, хоть на собственной коже. Но вкупе с угрюмой миной и отросшей бородой татуировки превращают мой образ в настоящего бандита. Если быть честным, именно таким я и хотел стать в период непродолжительного подросткового бунта. Я набил первую татуировку, дракона, на левой руке, когда зависал с парнями, любившими решать все проблемы кулаками. Или кастетом. Они не настаивали, чтобы я делал тату, просто знали о салоне, где наносят рисунки несовершеннолетним без согласия родителей. Если честно, я сделал это назло предкам. На втором курсе программы изобразительного искусства в конце года была устроена выставка ученических работ. Мама и папа на протяжении всего мероприятия переругивались друг с другом вместо того, чтобы поддержать сына. Они прошли мимо моих картин, слишком поглощенные ссорой, и не заметили мои работы. Поэтому пятнадцатилетний бунтарь, считавший себя крутым, решил: «Отлично. Если из-за своей вражды вы не замечаете и не цените мое творчество, я нанесу его туда, где вы точно заметите». Теперь же я считаю татуировки продолжением своего художественного начала.
Мои плечи напрягаются при неразборчивом звуке голоса Хантера. За ним следует еще один взрыв смеха Саммер. Похоже, они продолжают с того места, где остановились.
8
Саммер
В итоге все вышло не так уж плохо. Мне удалось по-дружески пообщаться с Фитцем и даже не разбить его тупое лицо. Я заслужила награду! Хотя нет, испытание все же провалила: я возбудилась, увидев его.
Ненавижу тот факт, что меня до сих пор к нему тянет, даже после всех обидных слов, которые он наговорил.
Стук в дверь прерывает размышления, которые могли бы продолжаться часами. Хантер неторопливо входит в комнату и располагается своим поджарым, мускулистым телом на моей кровати.
– Мне нужно вздремнуть.
– Конечно, чувствуй себя как дома. – Мои губы кривятся в ироничной улыбке.
– О, спасибо, Блондиночка, – он подмигивает и устраивается поудобнее, вытянувшись во весь рост и закинув руки за голову.
М-м-м, пожалуйста, поиграй мускулами. У Хантера невероятные руки. Он переоделся в белую майку без рукавов, которая открывает вид на его твердые бицепсы и широкие плечи. А спортивные штаны сидят достаточно низко на бедрах, чтобы я оценила его правильно сложенный загорелый торс. Это не менее соблазнительно, чем игра мускулов.