С натянутой улыбкой я бросаю книгу на стол. Громко.
– Спокойной ночи, Фитц. Постарайся не засиживаться допоздна.
– Саммер…
Прежде чем он успевает что-то добавить, я вылетаю из кухни.
9
Фитц
На тренировках перед игрой нас обычно не выматывают до полной потери сил, но сегодня утром тренеру захотелось отработать приемы передачи, которые, по его мнению, помогут вечером. В этом году команда Гарварда действительно опасный противник. У них есть все шансы так и остаться ни разу не проигравшими в этом сезоне. Я никогда не признаюсь вслух, но в глубине души считаю, что они сильнее нас.
Тренер, должно быть, со мной солидарен, потому что гоняет нас сильнее, чем обычно. Я весь вспотел к тому времени, как откатал свое. Волосы прилипли ко лбу, и, могу поклясться, из-под шлема валит пар совсем как в мультфильмах.
– Хорошая работа, Колин, – тренер подбадривающе хлопает меня по плечу.
– Спасибо, тренер.
– Дэвенпорт, – обращается он к Хантеру. – Покажи мне вечером такую же беспощадность, сынок. Бей прямо сквозь Йоханссона, а не по сторонам от него. Смекаешь?
– Понял, тренер.
В нашем распоряжении полчаса, чтобы принять душ и переодеться перед обязательным собранием в кинозале для просмотра записи игры. Мы встречаемся с Гарвардом в первой из двух запланированных в сезоне игр и хотим сразу заявить о себе. К тому же, это выездная встреча, будет очень сложно, но тем слаще может стать победа.
В раздевалке сдираю с себя пропитанную потом тренировочную форму и ныряю под струи воды в душ. Кабинки разделены перегородками, но двери закрывают лишь нижнюю часть проема и распахиваются в обе стороны. Моясь, мы не видим причиндалы друг друга, но грудь – пожалуйста. Войдя в кабинку рядом с Холлисом, открываю холодную воду и засовываю голову под струю. Могу поклясться, я все еще потею даже под душем.
– Неужели мы так и не отметим тот факт, что Майк побрил грудь? – требовательно интересуется Дэйв Келвин, младший защитник.
Смех эхом отражается от звукоизолирующей плитки. Бросаю взгляд на Холлиса и вопросительно приподнимаю бровь. Бок о бок мы принимали душ, тренировались и плавали достаточно, чтобы я привык видеть поросль на его груди. Теперь же она гладкая, как попка младенца.
– Эпиляция на дому или в салоне? – усмехается Нейт Роудс, нынешний капитан нашей команды.
– Дома. – Холлис закатывает глаза в сторону рослого капитана. – Зачем мне платить кому-то за то, что могу сделать сам? Это глупо.
Он оборачивается вокруг себя, чтобы махнуть рукой на Келвина:
– А ты? Слезай уже с коня из слоновой кости, чувак…
– Из слоновой кости была башня, – подсказываю я.
– Да плевать. Всем известно, что ты сам эпилируешь грудь и спину, Келвин. Лицемерный ублюдок.
С фырканьем я намыливаюсь. Тело наконец-то начинает остывать.
– Я не эпилирую спину! – протестует Келвин.
– А вот и нет. Никки Орсен сдала тебя, сукин сын с волосатой спиной.
Никки – правый полузащитник в женской команде Брайара. Она отличный игрок, классная девчонка, но ужасное трепло. Ей нельзя доверять никаких секретов.
– Я убью ее. – Келвин краснеет под громкое улюлюканье Нейта и еще пары старших игроков.
– Да расслабься, принцесса, – лениво растягивает слова Хантер. – Каждый чувак из Instagram эпилирует себе что-нибудь.
– И что? – говорит Холлис. – В удалении лишних волос нет ничего позорного.
– Мы все тебя понимаем, – торжественно соглашается Нейт.
– Точно. Мы все. Все собравшиеся удаляют лишние волосы… или, по крайней мере, должны, черт возьми, если считают себя сраными джентльменами, – ворчит Холлис.
Проглотив усмешку, я кладу мыло обратно в лоток и начинаю ополаскиваться.
– А если серьезно, брат, ради чего смена имиджа? – встревает Мэтт Андерсон. Как и Келвин, он младший защитник. В прошлом году они оба играли из рук вон плохо. Новый тренер по игре в обороне, Фрэнк О’Ши, на протяжении всего сезона бился над ними и привел в форму.
– У меня сегодня свидание после игры, – признается Холлис.
– И что, цыпочка имеет что-то против волос на теле?
– Она их ненавидит. Однажды она проглотила лобковый волос, это вызвало рвотный рефлекс, поэтому ее вывернуло прямо на член парня. А затем он начал блевать, потому что ему дурно от вида рвоты, и сразу после этого они расстались.
Одно очень долгое мгновение в огромном помещении слышится лишь звук льющейся воды. Затем кучка голозадых парней начинает рыдать от смеха.
– О, мать мою, это лучшее, что я когда-либо слышал, – стонет Хантер.