- Да пошёл ты!!!
Лицо его исказила такая маска ненависти, такой ненависти, что, казалось, одной ею можно было уничтожить человека.
- Стой, тебе говорят! - повторил я, сжимая рукой направленный на Серого пистолет.
Серый приближался.
- Сергей Николаевич..., Колмогоров..., остановись ради Бога, иначе я буду стрелять! - прохрипел я распухшими, кровоточащими губами.
Он продолжал надвигаться на меня.
Я нажал на курок. В пустыне, вдали от цивилизации, прогремел одинокий выстрел. Серый, как подрезанный колос, с возгласом - «Сссу-каа!!!», повалился на песок.
Я не смог убить его. В последний момент я перевёл ствол пистолета на его ногу.
Когда я медленно, держа пистолет перед собой, приблизился к Серому, на меня смотрел уже другой человек: в глазах его плескался страх, а безвольно опущенные уголки губ говорили о слабости и покорности.
Серый сломался! В какой момент, я не знаю, но Серый сломался! Он превратился в безвольного, раненого, загнанного зверя. Всё, больше он не был страшен, это я понял сразу, как только увидел его глаза.
Забрав у него нож, я оторвал от своей рубашки рукав и перевязал ему рану.
- Вставай, Серый, надо идти, иначе, точно, подохнем.
- Лучше бы ты меня пристрелил, мент, - будто бы равнодушно произнёс он..
* * *
Опять две тени, чем-то похожие на людей, брели по пустыне.
Я иногда ловил на себе ненавидящий взгляд Серого. Рано я расслабился, мелькнула у меня мысль в голове, рано. Зверь ещё полностью не ослаб и представься случай, укусит.
Пришла ночь. Я завернул руки Серого назад и связал их вторым, оторванным рукавом своей рубашки. Вскоре, не выдержав двухсуточной бессонницы и усталости, я неожиданно уснул.
Разбудил меня зверский холод. Я замёрз, так замёрз, что мои зубы выбивали барабанную дробь.
Занимался ранний рассвет. Всё вокруг было покрыто инеем. Посмотрев на то место, где должен был лежать Серый, я не увидел его. Вскочив как ошпаренный, или мне показалось, что я вскочил, а на самом деле я только тяжело поднялся (откуда бы у меня появилась такая прыть?), я принялся оглядывать местность вокруг. Пусто! Вокруг было пусто! Серый исчез! Серый всё-таки ушёл!
Тогда я, как собака-ищейка, наклонился и стал всматриваться в песок, и... увидел следы человека. Конечно же это были его следы, следы Серого!
Всматриваясь в песок, я двинулся по следу. Мне пришлось пройти километров пять назад, пока след не стал походить на след ползущего человека, а затем я увидел Серого. Он лежал не двигаясь.
- Напрасно ты это сделал, Колмогоров, - прохрипел я. - Теперь нам опять тащиться назад, - устало произнёс я. Ты же знаешь, я тебя не отпущу, подыхать буду, но тебя доставлю в суд.
- Я не могу идти. Рана на ноге открылась от движения.
- На кой хрен ты потащился назад? Лучше бы вперёд пошёл, придурок. Дай я посмотрю рану.
Пришлось вновь перевязать ему ногу. Господи, взмолился я, хоть бы не загноилась.
Подставив плечо, я потащил Серого обратно по своим же следам..
Когда я выдыхался, он пытался идти самостоятельно, вернее, я заставлял его идти - скакать на одной ноге. Идти самостоятельно... - это как посмотреть.
Наверное, если бы он знал, что последний, мой запасной патрон, я израсходовал, то неизвестно ещё, как бы он повёл себя. А так, я вынужден был всё время держать его под прицелом пистолета без патронов. Это изнуряло меня, отнимало силы, рука сама собой опускалась вниз..., но, я должен был довести его, чёрт побери!!!
И, мы шли! Шли, покачиваясь, оступаясь, падая, иногда ползком...
К концу дня силы окончательно покинули меня. Я, тяжело дыша, кулем свалился около Серого. На юге быстро темнеет, и вот первые звёзды появились на небе. Мой организм требовал отдыха, он криком кричал, требуя отдыха и сна, а я мог позволить ему только неполноценный отдых - без сна. Я боялся, что повторится прошлая ночь и мне придётся вновь тратить силы на поиски сбежавшего, уползшего Серого.
Так мы и лежали друг возле друга - Серый постанывая, я тяжело дыша.
* * *
За эти несколько суток для меня стало как-то привычно расположение звёзд над головой, и появление новой звезды на горизонте заинтересовало мой затуманенный усталостью и бессонницей мозг. Казалось, она была привязана к одной точке на горизонте. Все звёзды, хотя и медленно, но перемещались, а эта..., эта... всё время была на месте..., и она, странным образом, то разгоралась ярко, то вдруг совсем затухала...
Мысли в моём, затуманенном болью и усталостью мозгу, медленно, словно в густой патоке, шевелились и подводили меня к какому-то логическому решению - что может так гореть или светиться, пытался вспомнить я, смотря на новую звёздочку на горизонте - только..., только..., и тут меня озарило - ну, конечно же... костёр.