Но что?
Я пропустила их сделку, разум старался понять, что это могло означать. Я не успела сосредоточиться на них, Скуврель схватил меня за талию и прыгнул в небо.
Он был неловко близко, пока летел. Он подвинул меня себе за спину, и я обвила его руками и ногами. Мне точно нужно было сжимать его «крепко, как лоза ветку», как он сказал?
И Скуврель настаивал на чтении книги, пока летел.
— Как ты можешь читать и лететь одновременно? — спросила я у него.
— Объясни мне это, смертная, — сказал он. — Отец девушки заставляет ее выйти за богача — и она не рада. Почему она не рада? Он выбрал для нее хорошую пару. Мужчину с богатством и властью. Разве это не ценно для смертных?
— Он жесток и безразличен к ней? — я ощущала себя неловко из-за того, что мои губы были близко к его уху.
— Ясное дело.
— Вот поэтому. Кто захочет выйти за жестокого?
— Хм. Твоя сестра вышла за жестокого фейри, Кошмарик.
— И к чему это привело?
Он вернулся к чтению.
— Я в смятении и от другой семьи. Одна из дочерей была отдана в сделке далекому кузену, но она отказывается слушаться сделки.
— Просто шок.
— И я так думаю!
Я с горечью рассмеялась.
— В моем мире, Скуврель, не все мы — пешки в жестокой игре манипуляций и обмана. Мы обычно заключаем брак по любви. И обычно отказываемся жениться, если не нравится характер.
Он долго молчал.
— Это ты ожидала от брака?
— Конечно.
Снова молчание. Я коротала время, глядя на деревья, проносящиеся под нами. Было невозможно не видеть красоту Фейвальда. Хоть она была спутана с жестокостью и ужасом, от нее все равно перехватывало дыхание.
— Я решил, что ты можешь любить меня, если хочешь, — заявил Скуврель.
Я фыркнула со смешком.
— Твое разрешение очень важно для меня.
— Я так и думал, — он звучал удовлетворенно.
— Думаю, тебя нужно обучить сарказму.
— Это я уже умею.
— Ладно, тогда я тоже разрешаю влюбиться в меня, — едко сказала я.
Зачем я сказала это? Не стоило лезть в его игры. Не стоило предлагать настоящий брак. Он был фейри, а я — смертной. Он любил смерть и игры. Я любила верность и человечество. Он хотел убить меня ради общего блага. У нас не могло быть счастливого конца.
— Я не требую разрешения на то, что уже совершил, — нахально сказал Скуврель.
— Понятия не имею, о чем ты.
— Я о том, что уже люблю тебя. Как говорится в книге: «искренне и горячо».
Я подавилась. Он шутил, да?
— Непоколебимо. Вечно. Полностью.
— Ты просто перечисляешь слова, — сказала я, но голос дрогнул. Мужчины так не говорили. Они были пылкими, да, но я видела, как отец краснел, шепча что-то матери, и я была относительно уверенна, что даже тогда он не произносил такие смелые слова.
— Я прочел их в этой книге. Они тебе нравятся?
— Они очень емкие, — холодно сказала я. Лучше не верить ему. Он только что признался, что просто повторял за глупой книгой.
Он повернулся так быстро, что я чуть не закричала. Я свалилась с его спины, воздух свистел вокруг меня. Я потянулась за луком и стрелами, чтобы проверить, что не потеряла их, но меня остановили, я вдруг снова оказалась в руках Скувреля, смотрела в его глаза.
Я долго дышала, борясь с паникой. Я чуть не разбилась. Снова.
— Это была месть за насмешку? — я все еще сбивчиво дышала.
— Нет, — прошептал он, чуть прикрыл глаза, вдыхая мой страх, а потом шепнул мне на ухо. — Но в книге говорится, что влюбленные мужчины хватают возлюбленных и крепко обнимают. Я подумал, может, это убедит тебя, что я не вру. И я не вру сейчас.
— Невозможно, — возразила я.
Его губы изогнулись.
— Думай плохо, если хочешь, о моих способностях, но знай — я способен любить, как и другие существа. И мое сердце сосредоточено на тебе. Я хочу сделку на твою симпатию.
— Это так не работает, — сказала я. — Нельзя так договориться о любви. Она дается свободно.
Он выглядел недовольно.
— И ты не хочешь дать ее мне?
Я чуть не рассмеялась, но ярость в его глазах заставила меня молчать. Он думал, что мог требовать, чтобы я любила его, и это просто сработает?
— Дело не в желании, Скуврель, — сказала я. — Я не могу. Любовь — как растение. Я не могу дать то, чего у меня нет.
— Так вырасти ее! Сейчас.
— Она растет, когда заслуживаешь ее поступками верности и жертвы.
Он хмурился, глядя вдаль.
— Этого нет в книге. Там есть страстный поцелуй. Может…
Я прижала палец к его губам, пытаясь успокоить колотящееся сердце от мысли, что он снова меня уронит.