Сильные пальцы сжали мой подбородок и заставили смотреть в его глаза. Я сморгнула слезы.
Выражение его лица почти разбило меня. Там была надежда. Была вера. И была благодарность, яркая, как солнце, пронзающая, как нож, доверяющая так, как ребенок, глядящий на родителя.
Я отшатнулась на шаг, но он при этом шагнул вперед, его пальцы остались на моем подбородке, словно между нами была невидимая связь, которая тянула его за каждым моим движением.
— Эластра Ливото Хантер, — сказал он, это звучало как молитва. — Сделка была не честной. Я получил больше, чем дал.
Я пожала плечами.
— Ты дал мне любовь, не требуя ничего взамен.
Он выглядел виновато.
Я закатила глаза.
— Что теперь?
— Это был подарок, да, — сказал он, словно пытался вмешаться.
— Но?
— Но он шел с решимостью украсть твою симпатию, так что это отчасти сделка. Я украду твою верность, — теперь это звучало как клятва. — И я украду у тебя симпатию, опустошу запасы терпения и желания в твоем сердце. Когда я закончу воровать у тебя, твое сердце будет моим, и ты не будешь знать, где кончается твоя любовь и начинается моя. Так что не думай, что я просто даю тебе. Не в моей природе отдавать свободно. Я всегда даю одной рукой, пока другая ворует из твоего кармана.
Я закатила глаза.
— Ясное дело.
Несмотря на мою кривую улыбку, и хоть я качала головой, большая часть меня в тайне радовалась. Это была правда. И если так, он будет рядом долго, пытаясь украсть мое сердце. И я хотела провести больше времени с этим наглым фейри. Я хотела спасти мир. И помочь родителям. И разобраться с сестрой. И вернуть армию. Но помимо этого я хотела его общество, и его небольшая речь сделала меня внезапно счастливее.
Рокки шагнул к нам.
— КХМ,
— Ты назначил лидеров? — спросила я, не сводя взгляда со Скувреля.
— ДА.
— Тогда нужно разделиться и найти других големов. Каждый лидер и группа должны добавить големов, которых найдут к себе. Мы встретимся у деревни смертных со всеми големами, которых найдем.
И там можно будет планировать то, как мы прогоним фейри из деревни и отправим армии смертных к долинам у моря. Это было просто, нужно было лишь помнить план раньше, чем действовать. Да?
Я выдохнула, взяв себя в руки.
— ДА, — Рокки поднял руку, щелкнул каменными пальцами со стуком камней. Големы пошли в стороны.
Я выдохнула с облегчением.
Слишком рано.
Круг камней за мной издал звук рвущейся тряпки.
Я повернулась и увидела голову гончей, а потом ее тело поднялось из круга. На ее спине ехал Убийца родни с копьем в руке. Он прищурился при виде меня, отвел назад руку.
— Бегите! — закричала я, мои ноги двигались раньше, чем я развернулась.
Глава тридцать вторая
Мы бежали по лесу, Дикая Охота выла вблизи за нами. Мое сердце хотело взорваться, пока я бежала, спотыкалась, бросалась в стороны. Через мгновения большая ладонь Рокки подхватила меня и забросила на его плечо. Я охнула.
За нами раздался еще вой, прозвучал рожок Дикой Охоты.
— Я говорил, что будет цена, — спокойно сказал Скуврель с другого плеча Рокки. Он снова вытащил книгу, взгляд был прикован к странице.
— Дикая Охота, — выдавила я, — прорвалась в мир смертных! Как такое возможно!
— ВОЗМОЖНО, — повторил Рокки.
— Я вижу, почему ты не веришь, когда я изливаю тебе сердце, — Скуврель был погружен в книгу, каменные фигуры вокруг нас бежали между деревьев, сбивая ветки и топча молодые деревца с каждым шагом каменных ног. Я пошатнулась, пригнувшись под веткой сосны. — Девушка в истории решила, что она влюблена. Она встретила смертного за ужином, а потом увидела, как он едет на красивой лошади, пока она гуляла, и теперь она не может ни есть, ни спать. И хотя вероятнее, что ее бессонница и нехватка аппетита — результаты яда, подсыпанного врагом в ее еду, она решила, что это любовь. Что любовь для вас, смертных? Бессонные ночи? Нежелание есть? Я дал тебе бессонницу и голод, Кошмарик.
— Думаю, эта книга — худшее, что случалось с тобой, — процедила я, уклоняясь от еще одной ветки. — Мы еще вместе, Рокки? Никого не потеряли? Не могу понять.