- Эге-гей! Есть кто живой?
Плач-песня стих.
- Эге-ге-ей? - повторил Местятка. И, чтобы сразу установить дружеские отношения, сказал:
- Это я, Местятка.
Вдруг из-за деревьев в небо вывалила полная луна. Свет её ударил Местятке в глаза. Но, он успел заметить бледную девушку, сидящую на поваленном дереве. Она увидела своего спасителя, широко раскрыла глаза, ухватила болотную головешку, завизжала и швырнула головешку в Местятку. Попала удачно. Для неё удачно, для него - нет. В лоб промеж глаз. Местятка только и рухнул на колени, потом, уже без сознания, на пузо. Головой в воду ткнулся, стал захлёбываться и пузыри пускать.
А в это время Годобрат, за день добравшийся до дому, сидел в окружении домочадцев и рассказывал: как говяда купил, как видел Невзора в прочных юзах, и что в племяша Местятку втюрилась проезжая половецкая княжна и увезла Местятку в свои степи. Будет он там теперь владыкой несметного половецкого воинства. На вопрос, сколько же воев будет под началом у Местятки, засыпающий Годобрат выбросил вперёд правую руку и стал раскрывать и закрывать пальцы, показывая число. Совсем заснул, поэтому в последний раз все пальцы не раскрылись. Вышло - восемнадцать.
Лошадь в этот момент подумала, как и Местятка, что ночью могут прийти волки. Чтобы их отпугнуть, лошадь решила завыть по-волчьи. Потом подумала, что на волчий зов волки, наоборот, скорее придут. Поэтому зарычала по-медвежьи. Получилось странно, получилось страшно, даже жутко. Болотная сова сказала своему супругу.
- Нет! Это невозможно! Какой только невиданной нечисти на болоте не развелось. Валить отсюда надо.
Местятка в себя пришёл, когда его кто-то по щекам хлестал.
- Живой! - воскликнула красавица.
- Ты ж меня чуть не убила, - и тут Местятка пригляделся. Луна светила ярко. Девица: волосы с зеленью, брови с зелёным отливом, ногти тёмно-синие, глаза мутно-зелёные. Местятка шарахнулся. - Болотница! Заманила!
- Ничего не заманила, помощи ждала. А тебя испугалась. Явилось чудище: морда синяя, ноги мохнатые. Чистый навья. Да ещё и приехал на медведе.
- На каком медведе?
- На том. Что на краю болота глотку дерёт, всех распугал.
- А зачем звала?
Болотница ухватила Местятку за ворот рубахи:
- Выведи меня отсюда, с болота.
- А тебе разве здесь не любо?
- Это папенька мой в болоте души не чает. А я жить хочу в чистоте и порядке.
Она решительно тряхнула Местятку:
- Выводи меня, говорю!
Местятка встал и побрёл на звук, туда, где лошадь то ли ржала, то ли рычала. Местятка назвал это - ржачала.
Лошадь, увидев Местятку с болотницей, удивилась. Затем удивилась ещё сильнее, когда Местятка болотницу на лошадь вежливо подсадил, а сам рядом пошёл.
Местятка шёл сзади и смотрел в спину болотнице. Девица была ладная, рослая. В груди и заду широкая в меру, в поясе - узкая. Платье длинное, до пят. Красивое платье. Не иначе сказочное.
К рассвету вышли на край болота. Болотница обрадовалась:
- Вот теперь заживу. Не то, что на болоте. А женись на мне.
Местятка призадумался:
- Не-ет. Я на улу-хани женюсь.
- А какая она?
- Симпатичная, - сказал Местятка. Нет, вру.
- Доброзрачная, - вот как он сказал.
Тут болотница оживилась:
- А я как?
Месятятка только причмокнул. Оглядел её, и вдруг спросил:
- А вот платье у тебя до полу. Это потому, что ноги кривые и волосатые?
- Чего ещё? - обиделась болотница.
- Так люди говорят.
- Ну, смотри! - болотница подтянула подол чуть повыше колен. Какие ноги! Стройные, гладкие. Лепота!
Местятка сглотнул и спросил хрипло:
- А персей у тебя сколько?
- Как положено, две. Но покажу, только когда женишься.
- Нет. Я - на улу-хани.
Тут болотница приободрилась:
- Тогда и я себе почище найду. А тебе спасибо.
Она оглядела его:
- Давай-ка я тебе штаны пошью. А-то твои рваные, грязные.