Меня прервал нестройный хор возмущенных возгласов. Я приподнял руку успокаивающим жестом - ладонью наружу - и сказал, стараясь не повышать голоса:
- Вот видите, теперь вы и сами понимаете, почему я обратился к вам за помощью. Стоило мне только привести один-единственный пример вопросов, которые задает любой частный сыщик, и вы обе как с цепи сорвались. Разумеется, миссис Вэлдон заверила моего босса, что ни одна из вас детей четыре месяца назад не рожала, но тогда возникает следующий вопрос. Нет ли у одной из вас родственницы, скажем, сестры, которая, по каким-либо причинам, была вынуждена отказаться от собственного ребенка? Понимаю, вопрос не простой. Тут мне придется изрядно покопаться. Перебрать всех ваших родственников и друзей, с каждым из них пообщаться, потратить уйму времени и денег. Но в конечном итоге я до истины доберусь, смею вас в этом уверить.
- Я могу вам ответить прямо сейчас, не сходя с места, - вызвалась миссис Дауд.
Я кивнул.
- Не сомневаюсь, и очень вам за это признателен. Мне бы не хотелось, чтобы вы затаили обиду на миссис Вэлдон за просьбу встретиться и переговорить со мной. Если уж прибегаешь к услугам частного сыщика, то нужно создавать ему условия для работы, предоставив полную свободу действий, а не вставлять палки в колеса. Поэтому ей нужно было либо предоставить мне полную свободу действий, либо отказаться от услуг Ниро Вулфа. Если одной из вас известно, откуда взялся мальчик, но вам хотелось бы, чтобы он рос в нормальных условиях, вы так и скажите. Пусть миссис Вэлдон себе его и не оставит, но безусловно подыщет для него хорошую семью и проследит, чтобы историю происхождения мальчика хранили в тайне. В противном случае, мне придется проводить полномасштабное расследование с опросом всех ваших знакомых и родственников...
- Моих знакомых и родственников вам допрашивать ни к чему, - перебила меня миссис Дауд.
- Моих тоже, - ввернула мисс Фольц.
Я и сам об этом догадался. И самый опытный физиономист далеко не всегда найдет верный ответ, изучая лицо собеседника, но порой это происходит, как в данном случае со мной. Ни на одном из двух женских лиц не мелькнула даже тень сомнения: поломать ли голову над предложением миссис Вэлдон или позволить мне приступить к расследованию. Так я им и объяснил. Потом, допив молоко, я ещё немного побеседовал с ними о физиономистике, после чего соврал, что якобы заверил миссис Вэлдон в том, что, поговорив с ними, затем оставлю их в покое. Заранее такие обещания, конечно же, никто не дает, поскольку никто не в силах предсказать, как закончится та или иная беседа. Как бы то ни было, расстались мы друзьями.
В доме был лифт, куда более современный и менее шумный, чем его допотопный собрат в особняке Вулфа на Западной Тридцать пятой улице, однако мы уговорились, что миссис Вэлдон будет ждать меня на втором этаже, и я решил преодолеть этот путь пешком по лестнице.
Миссис Вэлдон приняла меня в просторной комнате, в которой без труда поместились бы и кабинет Вулфа и примыкающая к нему гостиная. А вот обстановка, за исключением ковра и огромного телевизора в дальнем углу, была отнюдь не современной. Все здесь было либо старым, либо под старину судить не берусь. Клиентка наша расположилась с журналом на диване, возле которого стоял небольшой бар на колесиках. Час назад его здесь не было. И ещё - она снова переоделась. Если на встречу с Ниро Вулфом она пришла в сшитом на заказ костюме, светло-коричневом в темную полоску, а час назад встретила меня в облегающем сером платье, которое куда лучше гармонировало с цветом её глаз, то теперь на ней было светло-голубое платьице без рукавов, глубоко декольтированное и, по-видимому, шелковое, хотя в наши дни уверенно судить об этом трудно. Увидев меня, миссис Вэлдон отложила журнал в сторону.
- Все чисто, - заявил я. - Они не виновны.
- Вы уверены?
- На все сто.
Запрокинув голову, она промолвила:
- Быстро же вы справились. Как вам это удалось?
- Секреты фирмы. Я не имею права разглашать клиенту подробности операции, не обсудив их с мистером Вулфом. Однако перенесли они испытание стоически и достойно. У вас по-прежнему есть и кухарка и горничная. Если мы надумаем что-нибудь новенькое, я позвоню вам завтра утром.
- Я собираюсь выпить "мартини". Не желаете составить компанию? Или предпочитаете что-нибудь еще?
Покидая кухню, я взглянул на часы и, памятуя о том, что Вулф проторчит наверху с орхидеями до шести вечера, а мне вменено в обязанность понимать женскую психологию, и вдобавок, разглядев, что марка джина не какая-нибудь, а "Фоллансби", я решил, что вполне могу позволить себе быть поучтивее, и согласился.
Я вызвался смешать напитки, пояснив, что сам предпочитаю разводить один к пяти, и миссис Вэлдон сказала, что её это вполне устраивает. Приготовив коктейли, я дал один стакан ей, а со вторым пристроился рядышком на диване. Мы пригубили напитки и Люси сказала:
- У меня есть предложение. Попробуйте мой коктейль, а я попробую ваш. Вы не против?
Разумеется, возражать я не стал, поскольку обязан был вникнуть в её психологию. Протянул ей свой бокал, не выпуская его из руки, а сам отхлебнул из её бокала.
- Откровенно говоря, - признался я, - даже жаль, что вы переводите на меня такой славный джин. Я только что выпил целый стакан молока.
Миссис Вэлдон пропустила мои слова мимо ушей. Она, похоже, даже не заметила, что я заговорил. При этом смотрела невидящим взглядом прямо на меня. Как прикажете это понимать? Не желая просто сидеть как пень и разглядывать её глаза, я перевел взор на её оголенное плечо, по форме довольно соблазнительное.
- Сама не понимаю, что на меня нашло, - промолвила она. - Со мной такого не случалось со времени смерти Дика. Ведь кроме него в моей жизни не было ни одного мужчины. И вдруг, ни с того, ни с сего я решила, что должна попробовать. А почему - просто не представляю.
В подобной ситуации рекомендуется не выходить за профессиональные рамки, а проще всего это сделать, завязав разговор про Вулфа.
- Как говорит мистер Вулф, - торжественно провозгласил я, - никому не дано проникнуть в истинную суть происходящего.
Люси улыбнулась.
- А ещё наверху, когда вы смотрели на малыша, я едва не назвала вас Арчи. Я вовсе не пытаюсь с вами заигрывать, не подумайте. Я даже толком кокетничать не умею. Но я не понимаю... Кстати, вы, случайно, не гипнотизер?
- Да будет вам, - великодушно сказал я, пригубив "мартини". - Не волнуйтесь. Отпивать друг у друга - стародавний персидский обычай. И не стесняйтесь называть меня Арчи, ибо меня и в самом деле зовут именно так, а не, скажем, Свенгали или Ваарнакеш-ра. А вот насчет заигрывания вы не правы. Это свойственно всем людям без исключения, мужчинам и женщинам. Даже попугаи флиртуют. Лошади - отчаянные кокетки. Не сомневаюсь, что флиртуют и устрицы, но у них, наверно, есть особый...
Я осекся, поскольку лишился аудитории. Миссис Вэлдон встала с дивана, поставила недопитый стакан на бар и, повернувшись ко мне, сказала:
- Соберетесь уходить - не забудьте чемодан.
И я остался в одиночестве.
Что ж, тут требовалось пораскинуть мозгами. Я сидел и ломал голову минуты четыре, а то и пять - именно столько времени понадобилось мне, чтобы прикончить "мартини", - а затем встал и поставил опустевший стакан рядом со стаканом миссис Вэлдон. Я даже легонько чокнулся с ним в знак того, что все понял и проникся сочувствием (полное вранье!), после чего покинул гостиную. Внизу, прежде чем отбыть восвояси, я забрал небольшой чемоданчик, который упаковала для меня сама миссис Вэлдон.
Поймать такси в это время суток и в этой части Нью-Йорка - все равно, что надеяться прикупить бубновую десятку к одномастным восьмерке, девятке, валете и даме. С другой стороны, от дома меня отделяли всего двадцать четыре коротких и четыре длинных квартала, чемоданчик весил всего ничего, а ходить пешком для меня - удовольствие. Желательно, правда, было опередить Вулфа, который всегда спускается в кабинет ровно в шесть вечера, и мне это удалось: без шести шесть я уже стоял на крыльце и отпирал дверь своим ключом. К тому времени, когда громыхание спускающегося лифта возвестило о приближении Вулфа, чемоданчик был распакован, а все вещи аккуратно разложены на столе Вулфа, занимая большую его часть. Сам же я, сидя за собственным столом, старательно делал вид, что занят важными бумагами.