*** Из дурмана, из больных грез вырвал меня в реальность стук в дверь. Пристыжено дернулась, сжалась, пытаясь укрыться от чужого взгляда. От стыда.
Но дверное полотно не дрогнуло, а лишь за ним послышался голос Шона: - Мэтью принес и для тебя одежду. Я оставлю ее на кровати. - С-спасибо, - едва слышно; сердце заколотилось, забилось, словно рыба об лед. Я едва смогла выдавить из себя это короткое слово. - Да не переживай ты так. Ухожу я уже. Расслабься, - послышался добродушный смех...
Секунды тишины. Заветный щелчок замка двери.
И снова я одна... Одна? Или только кажется?
Минуты сомнений. Минуты выжидания. Но в ответ скалилась лишь тишина. Одна. И снова я разлеглась в ванной. Снова погрузилась в тишину и безумие нежного тепла. Снова отдалась на растерзание мечтам... и грезам.
*** Прошло еще где-то около получаса, как я окончательно взяла себя в руки - вылезла из ванны, завернулась в полотенце и вышла в комнату.
На кровати лежала, казалось, огромная (раза в два больше моей прежней), надутая от пуха, черная куртка, с мехом на капюшоне.
А вот черные зимние, с начесом внутри, джинсы. Теплый вязаный черный свитер. Новые ботинки, с мехом внутри. Тоже черные. Черные шерстяные носки. БЕЛАЯ длинная хлопковая футболка. (забавный контраст...) Черное нижнее белье. Белье... Поежилась. Невольно залилась краской. Да уж, лучше на эту тему не рассуждать. Не думать, как этот Мэтью выбирал для меня данную часть гардероба.
Обернулась. От моей старой одежды уже и след простыл. Хорошо, что в карманах ничего столь важного... И снова взгляд на обновки. Тяжелый вдох.
Нервно сопя, тихо скрипя зубами, я спешно натягивала на себя новую одежду. Лишь бы успеть до того, как кто-нибудь вернется. Лишь бы успеть одеться прежде, чем меня застанут в голом виде. Стыд. Смущение. Даже ведя такую ужасную жизнь, как бездомные скитания, эти два чувства ни на секунду меня не покидали. В силу воспитания, или от природы, они были вечными моими спутниками, чертами, которые я так рьяно ненавидела... и глубоко уважала. Только так я чувствовала, видела, что еще не растеряла остатки своей человечности. Правильности... Нормальности...
Белье, футболка, штаны, носки... наконец-то все на мне.
Что ж... не знаю, какой у этого Мэтью глаз-алмаз, но с размером он угадал с точностью до невероятного. Разве что, белье было в комплимент или придирку, слегка великоватое.
Жадно залезла под одеяло. Свернулась в калач. В горле все еще стоял ком сомнений. А в душе заикался страх.
Я все сильнее и сильнее скручивалась, пытаясь удержать в себе тепло.
Правильно ли я делаю, что остаюсь здесь на ночь? Ведь, если с «волками» и был шанс убежать, дать отпор, сопротивляться их напору, то с вампирами я буду как мышь с котом, загнанная в комнате без дверей и щелей. Бежать? Через окно в ванной? Бежать? Куда мне бежать? Опять под мостовую? Но я же уже рассказала, где меня можно будет найти. Глупо! Ой, как глупо!
Дверь скрипнула.
- Не спишь? Тяжелый вдох. Притвориться? Страх. Волнение. Испуг. Сердце бешено заколотилось в груди, выдавая меня, как слабохарактерный пленник. - Нет.
Шон присел на край кровати. Сердце обреченно екнуло. Затаила дыхание.
- Кайл скоро вернется, поесть принесет. А пока можешь подремать, - наконец-то отозвался тот. Несколько секунд раздумий, и вдруг он снова заговорил: - И кстати, я твою старую одежду выбросил. Все, что было в карманах: бумажки, монеты... В общем, все, я положил тебе в карман новой куртки.
- Спасибо, - едва слышно.
Вдруг кровать дернулась и, жалобно скрепя пружинами, невольно прогнулась под его весом. Лег рядом. Лег и застыл.
- Майя, успокойся. Если ты так и дальше будешь сходить с ума, мне придется отдельно снимать номер, - послышались нотки юмора в его голосе. - Я пытаюсь, - невнятно соврала. Или не соврала. Ведь пытаться, не значит, что получается. - Не буду я к тебе приставать. Не переживай. Мы же друзья. - Да, - торопливо подтвердила. Скорее машинально, чем окончательно зная ответ на этот вопрос. Друзья. Знакомые... А, может, враги? Может, я просто ваша очередная закуска или игрушка. Обмыли, одели, а затем развлекаться? Друзья... - Успокойся и засыпай. И я буду спать, а то чертовски устал за день. Дурной был день. Слишком дурной, чтобы дальше его продолжать. Тяжело вздохнул. Кровать скрипнула одиночным воплем, видимо, когда тот перевернулся набок, и затем вновь успокоилась, стихла.
Минуты тикали.
Тишина. Ужасающая тишина леденила мне душу. Дыхание. Я не слышала его дыхание. Я не слышала рядом с собой никого живого. Никого...