Или это было отвращение? Неприятно видеть нищенку? - Да подавись ты соей благодарностью, - злобно рявкнула в лицо, выплевывая слова со всей желчью, со всем тем горьким ядом, что скопились во мне от раздирающей обиды... Грубо, с презрением вырвала локоть из его хватки: - Теперь-то мне уж точно без поощрения не остаться. Думай следующий раз, где тачку ставишь! Болван.
Резкий разворот. Торопливые шаги в сторону мостовой. Хоть бы успеть добраться туда живой. Хоть бы никого не встретить...
Больше всего обидно его «зря». Ему «зря». А мне теперь что с этого? Глупая, недалекая Майя. Супер герой... без мозгов.
- Прости, - послышалось мне в спину, отчаянный крик. Ай, ай, ай! Заткнись, идиот! Иначе вернусь и точно проряжу в голову! Или под дых, куда там достану...
Глава 2. Штиль
*** И как не спеши, как не прячься... если суждено, значит сбудется. Оставался последний квартал, оставались считанные ярды. Но... не для меня сегодня писан счастливый день. Не для меня.
Резкий удар в голову. Попятилась назад, едва удерживая равновесие. Грудь сковал ужас, лишая права нормально дышать. Предательски встрепенулось сердце и заколотилось, как бешеное, норовя убежать от угрозы. В глазах заплясали яркие золотистые звезды, а в ушах болезненно зазвенел страх.
Новый удар, подсечка - шлепнулась на асфальт лицом вниз. Приторная ржавчина тут же почувствовалась на языке, который неосознанно уже плясал по зубам, ища потери. Попытка приподняться на руках, но моментальный удар в туловище лишил всяких надежд и желаний. Обреченно рухнула на землю, утопая в поражении. Удар за ударом. Череда приговоров. Череда выстрелов... и каждый грозился быть последним. Скрутилась в калач, укрывая голову руками, бессмысленно норовя скрыть всю себя. Но слишком много жаждущих оторваться. Слишком много алчущих показать, проявить себя... порезвиться. Вразнобой, а иногда синхронные удары разрывали тело, заставляя еще больше сжиматься, корчиться от боли... и молить о конце. О смерти, что так долго скалилась мне в лицо, и уж теперь разгулялась.
В голове помутнело, мысли сбились с ходу. Все перемешалось, слепилось в ком сумбура и хаоса. Слезы текли по щекам, рукам, губам, соленым горем попадая мне в рот, смешиваясь с багровой сладостью и вызывая новые приступы тошноты. Приступы... жизни. Не было сил кричать, больше не было сил стонать, не хотелось дышать. Я умирала...
*** - Майя, Майя, деточка! Очнись, Майя! Женский голос упрямо звал меня, вырывая из забвения. Покой. Я цеплялась за него, как за воздух. Не хотела его отпускать.
Прочь... прочь боль, прочь звуки, прочь жизнь...
... Удивительно... Люди, у которых нет ничего, кроме замученной души, старого лохмотья и кусочка хлеба в кармане, делятся с тобой последним. А те, которые живут в достатке: крыша над головой, забит холодильник продуктами, машины, дачи, бассейны, а иногда на кухне и собственный повар, не хотят даже милостыню подать, копейку бросить - непростительное расточительство... Не дали мне уйти на тот свет миссис Бейли и мистер Ренс (неизменные жители все той же мостовой). Именно они меня нашли в полусознании. «Вовремя». Именно они меня и спасли. Была ли я этому рада? Не знаю. Часть меня тихонько ликовала (увы, меньшая часть), а вот в остальном - я истинно горевала. Покой был так близок... Тишина. Равнодушие. Счастье. А теперь вынуждена вновь страдать. Вновь переживать. Вновь сражаться... с жизнью.
... Время мчало. Опухшие части тела постепенно стали приходить в норму. Разбитые губы заживали. Почки все меньше и меньше давали о себе знать.
Молодой парамедик Арчи, из местной больницы, добродушно помогал мне все эти две недели. И ему совсем не была важна моя медицинская страховка, ее наличие. И не денежное вознаграждение тянуло каждый раз. Чего с меня взять? Никакой выгоды. Разве что, как он сам повторял, «великая улыбка взамен на крошечные старания». Искренне, безвозмездно, от чистого сердца...
Каждое его появление для меня было равносильно рассвету. Солнце выныривало из-за туч - и в моей душе вновь щебетали птицы. Звенели ручьи, барабанила капель... Влюбилась? Нет... Нет, я не сочиняю глупости о каких-то романтических отношениях с ним. Отнюдь нет. Я - не золушка, а он - не принц... не мой принц. Но это же не исключает право радоваться его визитам? Радоваться хоть чему-то.
*** - Привет, - послышался где-то сверху над моим дремлющим телом голос Кевина. Еще одного бездомного романтика, такого, как я. Правда, опыт его скитаний по паркам и под мостовыми намного больше моего. Уже три с половиной года этот темнокожий бард живет на улице. Единственный источник питания его - средства, собранные за игру на гитаре, за ту удивительную музыку, которая издавала его старая «подруга», которую творил он сам... В парке, в переходах, в метро... Где угодно, где можно приткнуться. Пока не прогонят местные «сборщики» милостыни или копы. И так каждый день. С самого утра до позднего вечера, до ночи. Прохожих становится все меньше и меньше - и вероятность получить копейку упорно сменяется возможностью попасть под горячую руку «волков» или обычных пьяниц. Вот и возвращается он сюда. Все мы сползаемся сюда... кто откуда. Кто с какими уловами и приключениями, с какими мечтами и надеждами. Сползаемся, как гадюки, к себе в нору, под мост на реке Лос-Анджелес. Домой...