В ответ ни имени, ни рукопожатия, ни улыбки.
— Добро пожаловать в Спрус.
Легкий вздох, говоривший о том, что она либо была здесь тысячу раз, либо очень хотела уйти отсюда.
— Хочется чего-нибудь поесть. Поехали в «Модз».
Она здесь не впервые. Из всех ресторанов и кафе, в меню которых отсутствовали цены, «Модз» (не имевший таблички на двери и номера телефона в телефонной книге) был тем местом, где цены казались более-менее приемлемыми для кошелька.
— Конечно.
Он взял из ее рук мягкую сумку «Виттон» и придержал для нее дверь. От незнакомки исходил приятный запах, ее собственный, а не запах духов.
Здоровенный хмырь вышел из-за стойки.
— Точно. Вы — Скэлли. Я видел вас один раз в Солнечной долине. Должна была быть ничья. Вы были на последнем этапе и растерялись — не прошли двое «ворот» и проиграли.
— A-а. Вы о том Скэлли? Так я его брат.
Мужчина скривил физиономию:
— Не знал, что у него есть брат.
— Понимаете, я был его сестрой, но потом сделал одну из тех операций.
Он был чудаковатым парнем, этот тип, — он даже не осмыслил критически ответ.
— Вы ее сделали некоторое время назад, не так ли?
— Верно. После того, как убил управляющего одного маленького аэропорта.
Мужчина отступил на шаг назад.
— А потом изнасиловал его в извращенной форме.
Теперь тип вернулся назад за стойку.
Она уже стояла у второй стеклянной двери, придерживая ее ботинком из шкурок ящериц.
— Эта сцена разыграна для меня?
Скэлли принял вес двери на себя и пропустил женщину вперед.
— Голубой фургон.
Она встала на некотором расстоянии от машины, положив руки на бедра, пока он открывал заднюю дверцу и ставил сумку внутрь. Затем она подошла ближе, пнула ногой по заднему колесу, проследив, как пыль оседала на землю.
— Я не возражаю против некоторого местного колорита, Тед, но это уже чертовски смешно.
Он расхохотался.
— Куда ты на нем ездил? В ад?
Он снова рассмеялся. Она была забавной.
— Ну, то туда, то сюда.
— К черту, — послала его она и обошла фургон, чтобы сесть рядом с водителем. Скэлли также сел в машину и стал возиться с проводами зажигания под приборным щитком. Заведя машину, он улыбнулся:
— Когда-то у меня был ключ, но я его потерял.
Она выставила локоть в окно и, подперев рукой голову, посмотрела на него.
— Это случилось тогда, когда ты потерял все?
Еще одна богатая стерва, знающая его подноготную.
— Вот этот кусок веревки — ремень безопасности. Обвяжи его вокруг этой ручки, и он вполне будет тебя удерживать. Тебе придется его надеть — по этим дорогам только дерьмо возить. Тебе-то это известно — ты была в «Модз».
Она проигнорировала веревку и поставила ногу на щиток.
— Я говорила Кельнеру, что не хочу связываться с тем, кто не очень соображает в делах. Он уверял меня, что ты профессионал.
Скэлли был наказан за то, что упорно пытался убедить Кельнера в серьезности желания стать стопроцентным плохим парнем и в том, что шесть месяцев, проведенных им в тюрьме, были случайностью. Больше он не проронил ни слова, пока не выехал на хорошую асфальтированную дорогу.
— Кельнер сказал, что ты ищешь оптовика на восточном побережье.
— Значит, он меня не понял.
— Ладно, он так не говорил. Он сказал…
— Послушай, Скэлли. Я хочу поесть и выпить, а потом поговорим. И не надо пороть чушь, предаваться воспоминаниям. Делай, что я тебе говорю, и держи свой рот на замке. Какого черта?
Он выехал на бордюр и резко затормозил. Ее встряхнуло, и она ударилась подбородком о колено. Она прижала ладонь к губам, но он притянул ее к себе, поцеловав крепко в губы, действуя зубами и языком, после чего оттолкнул и дал по газам, оставив за фургоном сизый дым и запах горелой резины.
Она ударила его по уху кулаком. В голове у него зазвенело, но он продолжал вести машину.
Скэлли ощутил, что такой удар мог быть смертельным, если бы она приложила всю силу.
— Стерва.
— Засранец.
— Яйцеколка.
— Мудозвон.
Она рассмеялась. Скэлли резко развернул машину на сто восемьдесят градусов:
— К черту «Модз». Поедем в «Мэгги Реноз».
Это было заведение, находившееся не в самом Спрусе, а в месте, граничащим с ним, хотя никто не знал и не помнил, с чем именно там граничил город. По этому поводу также шутили, говоря, что если бы планете пришлось ставить клизму, то лучшего места не нашлось бы. «Мэгги Реноз». Он удивился тому, что произнес эти слова. Он не был там, не вспоминал это место и старался не думать о нем с того времени, когда они ходили туда почти каждый день с Орнеллой.