Барнс не отвечал.
— Джон, ты меня слушаешь?
— Это все?
— Да.
— Увидимся в конторе. — Барнс повесил трубку.
— Вы меня не узнаете? — спросил Барнса мужчина с характерными усами.
Барнс улыбнулся и отрицательно покачал головой:
— Извините, но я вас не припомню.
Барнс направился к столику.
— Вкусно, — похвалил спагетти Аронсон.
— У меня срочные дела, Генри. Я ухожу. Если у тебя есть вопросы, как действовать дальше, то сейчас самое время их задать. Если все ясно, связь будешь держать с Ритой по обычным каналам.
Аронсон отрицательно покачал головой:
— Вопросов нет.
Барнс подсунул пятидесятидолларовую банкноту под пепельницу.
— Приятно тебе отобедать. За сдачу отчитываться не надо. Думаю, наша следующая встреча не за горами.
— До встречи, — попрощался Аронсон.
Барнс улыбнулся девушке в черном, она ответила ему холодным, но довольно продолжительным взглядом, отчего ее подружка недоуменно посмотрела на нее, потом на Барнса и снова на нее. Барнс коснулся рукой проходившего рядом официанта:
— У вас есть запасной выход? Я федеральный агент. Нахожусь здесь по служебным делам.
Официант улыбнулся:
— Да, да, конечно. Сюда, пожалуйста.
Глава 20
Женщину звали Лилиан. Свое имя она произносила с ударением на последний слог, как француженка, хотя, по ее словам, она родилась и выросла в Бруклине. Она выглядела миниатюрной и ходила походкой танцовщицы. Зачесанные назад волосы, мешковатые шорты и облегающая блузка говорили о том, что Лилиан хотелось выглядеть моложе своих лет. Кэрри тем не менее чувствовала себя так же неуютно, как чувствует себя школьник при встрече с учителем во внеучебное время.
Лилиан проводила Кэрри и Дженифер по необычайно длинному коридору в гостиную. Очень высокий потолок и огромнейший телевизор произвели на них сильное впечатление. Лилиан усадила их в кресла, попросив подождать минутку. Кэрри откинулась, наблюдая, как хозяйка удалялась по коридору, по всей видимости, в спальню. Она по-воровски вошла в дверь, что, однако, не помешало Кэрри заметить лицо девочки ее возраста. Она была так же напугана, как и Кэрри.
Из радиоприемника раздавалась музыка в стиле рок. Дженифер закатила глаза и сострила что-то по поводу песни «Поцелуй» в исполнении Принца. Среди «крутых» ребят Принц популярностью не пользовался. Кэрри же всегда тянуло танцевать под эту музыку. Ее матери певец тоже нравился, особенно песня «Лиловый дождь». Иной раз ей даже хотелось плакать. Это случалось тогда, когда на нее находило меланхолическое настроение. Кэрри скучала по матери, однако Дженифер убеждала ее не глупить и воспользоваться шансом, о котором другие дети только мечтали.
— Ты предоставлена сама себе. Ты свободна и без родителей. Бог мой, это же безумно здорово.
— У меня отец умер, Джен. Ты что, не знаешь? Его ведь убили.
— Да ладно, я знаю.
— Мать занимается чем-то, о чем я понятия не имею, но знаю, что это опасно. Понятно?
— Понятно, понятно.
— Ты это шансом называешь?
— Ну, Кэрри, ты как прилежная школьница, воспринимаешь все буквально. Это же просто выражение такое.
Дверь в конце коридора открылась, и Кэрри увидела выходящую из комнаты девочку. За ней следовала Лилиан. Она проводила девочку до двери квартиры, помогла открыть замки и, похлопав по плечу, выпустила ее на лестничную площадку. Закрыв дверь и заперев ее на замки, Лилиан вернулась в гостиную. Она ступала босыми ногами по полу, засунув руки в карманы мешковатых шорт. Создавалось впечатление, что она не шла по паркету, а катилась по нему на коньках. Подойдя к велотренажеру у телевизора, оборудованному разными датчиками на руле, она развернула его и, сев, начала крутить педали.
— Чем могу служить, барышни?
Дженифер посмотрела на Кэрри, которая уставилась в пол.
— Так вы хотите знать, что нам нужно, так? — переспросила Дженифер.
Лилиан мягко улыбнулась и слегка увеличила скорость.
— Хотеть можно много чего. Почему бы вам не сказать, чего именно вы хотите?