Еще более сосредоточившись, Милославская стала улавливать запахи. Она брезгливо поморщилась, потому что несло отвратительно: перегаром, табаком и духами. Последнее заставило ее максимально сконцентрировать внимание. Духи! Женские духи! Это несомненно! Запах дорогой, но какой-то вульгарный, резкий, отталкивающий.
Вдруг послышалось громкое щелканье. Облако стало укрупняться, расплываться. Видение приобретало отчетливость. Но изображение увеличивалось с молниеносной скоростью, поэтому рассмотреть людей казалось невозможным.
– Пистолет. Пистолет, – мысленно твердила Яна.
Предметы, кружащиеся в облаке, продолжали увеличиваться, пока взору Милославской не предстал пистолет. Она видела его ясно, во всех деталях. Вернее, это была кобура, внутри которой угадывалось наличие оружия. Вдруг чьи-то ловкие пальцы принялись расстегивать кобуру, осторожно, боязливо. Вор очень нервничал, его руки дрожали. Затем они взяли пистолет и быстро извлекли его из кобуры.
Облако вновь закружилось, изображение стало уменьшаться, вновь с молниеносной скоростью. Но Милославская продолжала оставаться в том же состоянии. Это означало, что карта «покажет» еще что-то. На самом деле, в следующее же мгновение облако раздвоилось и во втором, более маленьком, Яна увидела ту местность, которую ей описала Щербакова. Причем Милославская могла свободно приглядеться к каждой травинке, каждому кустику и листочку. Неведомая сила, казалось, вела ее за собой, показывая, что того, что она хочет отыскать, на этой даче нет.
Совершенно неожиданно все прекратилось. Экстрасенс не могла открыть глаза, потому что чувствовала себя абсолютно обессиленной. Еще бы, карта поработала с полной отдачей, максимально приоткрыв перед Яной таинственную завесу.
Милославская продолжала полулежать, совмещая отдых с размышлениями. Теперь она не сомневалась, что пистолет у Щербакова украден, а не потерян, и его поиски на даче – пустая трата времени. Оставалось выяснить, кого может подозревать сам Андрей, ведь, по его словам, он веселился в кругу людей, достаточно хорошо ему знакомых. Яна запланировала после отдыха обязательно связаться с Щербаковым и постараться прояснить ситуацию.
Сейчас же пределом ее мечтаний был спокойный, глубокий безмятежный сон, поэтому Яна, с трудом поднявшись с кресла, побрела в спальню. Изможденная, она ширкала тапочками так невыносимо противно, что даже Джемма жалостно поскуливала, глядя на хозяйку. Милославская села за туалетный столик и принялась удалять с уставшего лица косметику. Это было для Яны обязательным условием отхода ко сну. Поскольку ее деятельность предполагала довольно частое пребывание в разбитом состоянии, она строго следовала правилу обязательного, независящего от внешних условий, ухода за внешностью, так как в противном случае кожа Милославской очень скоро стала бы напоминать сушеное яблоко.
Вообще Яна была женщиной очень красивой. Причем красота ее являлась какой-то особенной, таинственной и неповторимой. Особая роль в этом принадлежала, конечно, волосам. Черные, густые, блестящие, они просто завораживали взгляд.
Завершив несложную процедуру использованием антистрессового крема для лица, гадалка включила вентилятор и поставила его так, чтобы прохладный воздух мог равномерно распространяться вдоль всего тела. Яна опустилась на кровать и, слегка укрывшись легкой шелковой простынью, закрыла глаза.
* * *Зная, что утром Щербаков должен был уйти на работу, Милославская запланировала застать его где-нибудь по дороге, чтобы побеседовать один на один. Она не стала звонить, договариваться о встрече, так как предполагала в этом случае невозможность избавления от участия в разговоре Веры. Яна понимала: рядом с ней муж может и не быть полностью откровенным.
Экстрасенс встала пораньше, приняла душ, позавтракала свежесваренным кофе и отправилась в дорогу. Милославская жила в частном секторе, поэтому ей пришлось минут пятнадцать пройтись пешком, прежде чем вблизи показалась трасса, где можно было поймать такси. Впрочем, это только так называлось – «такси». На самом деле, здесь во всю орудовали частные «извозчики». Людей, имеющих возможность позволить себе что-то, кроме общественного транспорта, в Агафоновке проживало отнюдь немного, поэтому желтенькие традиционные «Волги» здесь появлялись исключительно редко. Зато проезжающие мимо автолюбители порой имели возможность подзаработать.
Когда Милославская вышла на обочину и сделала рукой голосующий жест, водитель спешащей куда-то «шестерки» сразу сбавил скорость и, приблизившись к потенциальному пассажиру, нажал на тормоза. Яна не стала торговаться и сразу согласилась на ту цену за проезд, которую назначил частник.
Хозяин машины, окинув Милославскую оценивающим взглядом, включил погромче довольно популярную мелодию, которая Яну бодрила и поднимала настроение. Несмотря на на хороший сон, гадалка все же ощущала в своем организме следы вчерашнего переутомления.
Щербаковы жили на окраине города, причем абсолютно противоположной той, где обитала Милославская, поэтому путь предстояло преодолеть неблизкий. Яна решила заранее расположить к себе водителя «шестерки», чтобы после минуты езды по предполагаемым кочкам окраины он не вышел из себя. Она завела беседу о погоде, затем о ценах на бензин, на запчасти, о дотошных ГИБДДшниках, и через двадцать минут стала для таксиста практически своим человеком.
– Куда теперь? – спросил он в один прекрасный момент.
Яна и сама не знала – куда. Она указывала дорогу до тех пор, пока ориентировалась в местности. На данный момент Милославская не имела представления, где же начинается указанная в адресе улица Маркина.
– Сейчас попробуем это установить, – гадалка выглянула из машины и подозвала поближе идущего мимо прохожего.
– Да вы почти у цели! – добродушно ответил он на Янин вопрос и указал путь.
Милославская предпочла двигаться дальше пешком, потому что судя по словам прохожего, до дома Щербаковых оставалось совсем немного. Она расплатилась с водителем и, пожелав ему всего наилучшего, пошла в направлении нужной улицы. Навстречу ей спешили люди, нервно поглядывающие на часы. Очевидно, они торопились на работу. Яна предположила, что Андрея ей придется ждать недолго, и оказалась права.
Ориентируясь на номера домов, указанные на каждом из них, она легко отыскала жилище Щербаковых. Калитка была заперта изнутри, из чего можно было сделать вывод, что Щербаков еще не вышел. Яна присела на бревно в тени раскидистого дерева, того самого, на котором днем проводили время старушки, и стала дожидаться Андрея. Проходящие мимо жильцы соседних домов откровенно любопытно разглядывали неизвестную им женщину, но по крайней мере ничего не спрашивали.
Минут через десять калитка Щербаковых скрипнула и показался Андрей. Он был серьезен, можно даже сказать озадачен. Кашлянув и надвинув фуражку на глаза, Щербаков торопливой походкой стал удаляться от дома.
– Андрей! – крикнула Яна.
Тот оглянулся и, посмотрев по сторонам, никого не заметил.
– Андрей! – повторила Милославская и поднялась с бревнышка.
– Вы??? – более, чем удивлено, произнес Щербаков.
– Я. Нам надо поговорить.
– Да-да. Но я спешу на работу.
– Кажется, вы можете ее лишиться? – Яна намекала на то, что разговор с ней единственный выход из положения.
– Конечно-конечно. Простите, что я так. Нервы, знаете ли. Но все-таки опоздание для меня сейчас нежелательно более, чем когда-либо. Может, поговорим по дороге?
Милославская одобрительно кивнула головой.
– Кстати, почему вы не зашли к нам в дом? – спросил Андрей.
– Я думаю, Вера сейчас не в том положении, когда ей можно расстраиваться.
Щербаков виновато понурил голову и, помолчав, спросил:
– Ну так о чем вы хотели поговорить? Что-то прояснилось?
В голосе Андрея не было даже и тени надежды, и Милославская поспешила сообщить ему новость.
– Ваш пистолет украли.
– Что??? – вскрикнул Щербаков.