– Что-то случилось? – насторожился Быков.
– Чаю выпьешь с нами, Димочка? – спросила мать непривычно заискивающим тоном.
Он посмотрел на нее, потом перевел взгляд на Балтера. Тот опустил глаза и дважды кашлянул в кулак. Как-то чересчур натужно.
Минуты три все молча пили чай, поглядывая друг на друга поверх чашек. Быков, не удержавшись, слопал два маминых пирожных, протянул руку за третьим, но спохватился, изменил траекторию движения и взял заварник.
– Так что же все-таки случилось? – повторил он вопрос, когда тишина за столом стала просто гнетущей.
– Ничего не случилась, слава Богу, – ответила мать за гостя. – Вернее, ничего плохого. Просто Миша… Михаил Иосифович…
– Как ты догадался, Дмитрий, я по делу, – вмешался Балтер. – Приходилось ли тебе что-нибудь слышать о буньипе?
– Бунь… как?
– Буньип, он же вангул, догус, катенпай, гурунгату, мунни-мунни…
От обилия незнакомых слов у Быкова голова пошла кругом.
– Мунни-мунни? – переспросил он.
– Ограничимся общепринятым названием буньип, – великодушно решил Балтер.
– И что оно означает?
– О, на этот счет существует множество версий. Одни переводят его как «дьявол» или «злой дух». Другие усматривают лингвистические параллели с именем так называемого Великого человека Буньджила, создавшего горы, реки и всех зверей. Есть город Буньип и река Буньип, впадающая в залив Вестерпорт.
– Мне это ни о чем не говорит, – смущенно признался Быков, привыкший гордиться своей эрудицией.
– Михаил Иосифович сейчас все объяснит, – успокоила его мать. – Правда, Михаил?
– Разумеется, разумеется, – подтвердил Балтер, величаво кивая. – В прессе слово «буньип» впервые появилось в тысяча восемьсот двенадцатом году. Оно было напечатано в одной сиднейской газете. Во всяком случае, таково мнение авторитетнейшего криптозоолога Бернарда Эйвельманса. – Профессор испытующе посмотрел на Быкова. – О нем, надеюсь, тебе слышать приходилось?
Быков пожал плечами.
– К своему величайшему стыду, должен признаться, что…
– Эйвельманс – большая величина, большая, – перебил его Балтер. – Именно на его работы опирался небезызвестный Роберт Холден, собравший в своей монографии все девять разновидностей буньипа, известных науке на сегодняшний день.
– Михаил Осипович! – взмолился несчастный Быков. – Да объясните же мне, невежде, кто такой этот буньип. Вкратце. Без разновидностей.
– Мифическое животное, – подсказала мать. – Чудовище.
– Не путай сына, Лия, – строго произнес Балтер. – То, что буньип является персонажем мифологии аборигенов, вовсе не означает, что он вымышленный зверь. Буньип существует в действительности. Тому есть множество подтверждений.
– И что о нем известно? – спросил Быков, ухвативший под шумок третье пирожное.
Ему казалось, что он проделал это незаметно, но мать проследила за его движением и поощрительно улыбнулась.
– Он обитает в болотах, ручьях, руслах рек и в любых других водоемах, – начал рассказывать Балтер. – В описаниях очевидцев, как правило, присутствуют ласты, конский хвост и клыки, подобные моржовым. Возможно, буньип является потомком гигантского дипротодона, вымершего около пятидесяти тысяч лет назад. И разумеется, это никакой не утконос, как полагают дилетанты и проходимцы от науки. В тех местах, где хоть раз прозвучал рев буньипа, аборигены не подпускают к воде детей и женщин. Они не сомневаются в его реальности…
Неоднократное упоминание аборигенов, а также сиднейской газеты навело Быкова на мысль, что таинственный зверь живет в Австралии, а это, в свою очередь, означало, что профессор Балтер появился в их доме не случайно. К тому же он упомянул о неком неотложном деле.
Быков покосился на мать, но она – в который раз за сегодняшний вечер – поспешила спрятать глаза. Подозрения переросли в уверенность. Днем Быков не выдержал и рассказал матери о предстоящей поездке. По всей видимости, она тоже не выдержала и похвасталась Михаилу Иосифовичу. Этим и объяснялся его неожиданный визит. Неужели старик полагает, что Быков забросит свои дела и станет рыскать по Австралии в поисках тамошнего чуда-юда?
В подтверждение этого Балтер приступил к подробному описанию буньипа.
– Если отбросить все случаи, когда люди принимали за буньипов собак или тюленей, – говорил он, – то останется один, почти типовой портрет.
– Моржовые клыки и конский хвост, – вставил Быков, давая понять, что слушает внимательно.