Парень взял в руки стакан. Пока он нес его ко рту, он расплескал половину его содержимого. Он залпом опустошил его и поставил на стол.
– Я ходил в ночной клуб, а, что нельзя? Мне уже восемнадцать и я могу делать все, что хочу, – с вызовом произнес он. – Может, вы другого мнения?
– Вы правы, гражданин Свиридов. Вы, действительно, уже большой мальчик, совершеннолетний и поэтому отвечать вам придется, как взрослому, – в тон ему ответил Серов.
– Я протестую! – вскрикнул, а затем вскочил со стула Сигал. – Вы пытаетесь оказывать психологическое воздействие на моего клиента. – Не нужно его пугать, Александр Константинович, это незаконно!
Оперативник, словно не замечая этой реплики адвоката, продолжал задавать один вопрос за другим:
– Расскажите, как прошел вечер? Вы были один или с друзьями? Как их зовут и где они живут?
– А, в чем дело? Почему я должен отвечать за них? Я перед вами, со мной и говорите, я о своих друзьях ничего говорить не буду.
– Хорошо, Свиридов. Давайте, поговорим о вас. Когда вы приехали в ночной клуб?
Он снова посмотрел на адвоката и начал говорить лишь тогда, когда тот мотнул в ответ головой.
– В ночной клуб «Токио» я приехал около восьми часов вечера, где встретил своих старых друзей детства Максима и Михаила. Мы сели за столик, который еще утром для нас забронировал Максим.
– Давай, уточним. Значит, столик заказал Максим. Я правильно вас понял?
– Да, именно он.
– Что вы пили в этот вечер? Водку, коньяк, вино?
– В основном, мы пили пиво. Там продают хорошее немецкое пиво.
– Вино, водку или другие крепкие напитки употребляли? Владислав, говори правду. Врать не нужно, все можно проверить у бармена, кстати, его уже опрашивали по этому вопросу и у меня есть его показания – покривил душой Александр.
Владислав разволновался. Лицо его стало пунцово-красным. Он растеряно посмотрел на адвоката, призывая того помочь ему в этом вопросе.
– Александр Константинович, какое отношение это имеет к моему клиенту, что он пил в тот вечер?
– Самое прямое. Ваш клиент подозревается в совершении тяжкого преступления. Вы удовлетворены, Самуил Абрамович, моим ответом? Да, да, ваш клиент обоснованно подозревается в совершении тяжкого преступления, и мне сейчас нужно знать в каком состоянии он в этот вечер находился – был трезв или пьян.
Самуил Абрамович почему-то вздрогнул от этих слов, ведь нанимая его сегодня утром, отец Владислава ни словом не обмолвился о том, в чем конкретно подозревается его сын.
– Вы сходите с ним в милицию, послушайте, зачем его туда вызывают. Опять, наверное, что-то с ребятами натворил.
Сейчас Сигал лихорадочно думал, что предпринять в этом случае.
– Слишком громко сказано, Александр Константинович. Не нужно пугать моего клиента этими серьезными словами. Давайте конкретнее, в чем его лично подозревают органы внутренних дел?
Серов откашлялся и, взглянув на парня, начал говорить. Он старался запомнить все, что происходило на лице Свиридова. Говорят, что лицо человека – зеркало его души, вот и сейчас, маска какой-то отрешенности и равнодушия моментально слетела с лица Владислава. Сначала на лице парня появился интерес, который сменился растерянностью, а затем страхом. Как не старался он вести себя непринужденно, у него это не получалось. Когда Серов закончил говорить, в кабинете наступила напряженная тишина. Стороны явно обдумывали свои дальнейшие шаги. Первым не выдержал тишины Сигал. Он вскочил со стула и стал трясти ручными часами перед лицом Александра.
– Все товарищ, Серов, время, отведенное законом для допроса, закончилось. Я не вижу необходимости дальше вести эту, никому не нужную, полемику. У вас нет никаких доказательств в виновности моего клиента. Вы не можете его задерживать, так как у вас ничего нет, что могло повлечь его задержание. Мы уходим. Прощайте….
Они поднялись и молча, направились к двери. Неожиданно адвокат остановился и, повернувшись лицом к Серову, произнес:
– Александр Константинович, вы знаете, кем приходится этот мальчик Анатолию Александровичу Свиридову? Это его родной сын. Следующий раз, когда вы вновь пожелаете пообщаться с этим человеком, вспомните об этом.
– Спасибо, Самуил Абрамович о напоминании, однако, это ничего не меняет. Я подозреваю не отца юноши в совершении тяжкого преступления, а лично его. До встречи. Я думаю, что эта встреча произойдет в ближайшее время.
Адвокат плотно закрыл за собой дверь, оставив Серова одного со своими догадками и версиями.
***
Михаил Понаётов, осторожно вошел в приемную УВД и остановился на пороге. Он долго стоял, раздумывая звонить или не звонить. Наконец, набравшись мужества, он поднял трубку и набрал нужный ему номер.