— Пошли ты его куда подальше. Лучше заваливай ко мне. Здесь клево. Напитки хорошие.
— Не могу, Олег, не тот клиент.
— Дернул тебя черт сидеть в офисе до шести, давно бы уже свалил! Ладно, скоро буду. — В трубке раздались короткие гудки.
По разработанной ими самими инструкции Боцман не мог ехать на встречу один. Детективное агентство есть детективное агентство — надо быть начеку. Мало ли. Могут подставить или в грязное дело втянуть. Всякие случаи бывают.
— Нужно моего напарника дождаться. Минут через двадцать будет.
Андрей взглянул на часы и покачал головой:
— Намылят мне шею. Ладно, скажу — искал. «Твою шею трудно намылить», — подумал Боцман.
— Может, вы все-таки присядете. Чай, кофе? «Потанцуем», — добавил он про себя.
— Кофейку, — Андрей опустился в кресло, и оно жалобно заскрипело под его большим телом.
«Надо секретаршу завести. Пускай на телефонные звонки отвечает и с амбалами разговаривает, — думал Боцман, насыпая кофе в чашки. — Смотри, какой настырный!»
Боцман подал Андрею кофе и вернулся за свой стол. Делал вид, что рассматривает настольный календарь, сам поглядывал на амбала и злился, что вместо законного отдыха предстоит какая-то загадочная встреча.
Через двенадцать минут в офисе появился Муха. Он был слегка под хмельком.
2
На девятиэтажном здании недалеко от Профсоюзной не было никаких вывесок. Но, судя по автоматам на плечах у охранников при входе, здешняя фирма отнюдь не школьными тетрадями торговала. Втроем они поднялись на лифте на седьмой этаж. Здесь в холле Андрей сдал Муху с Боцманом длинноногой секретарше, которая, очаровательно улыбаясь, повела их по широкому, устланному ковролином коридору, в конце которого они поднялись по мраморной лестнице еще на один этаж и оказались в зимнем саду. Умиротворяюще журчал небольшой фонтанчик, подсвеченный разноцветными огнями, в клетках мелодично щебетали канарейки, глянцевые листья пальм блестели в мягком свете, который проникал в сад через стеклянную крышу. Секретарша провела их в укромный уголок, где стояли кожаные кресла, рядом — журнальный столик с бутылкой французского коньяка, рюмками, чашками и прочими атрибутами деловых переговоров.
— Располагайтесь, угощайтесь, Николай Викентьевич сейчас подойдет, — сказала секретарша и, еще раз улыбнувшись на прощание, удалилась.
— Вот, нам такую же надо, — сказал Боцман, глядя ей вслед.
— Такая знаешь сколько стоит? — возразил Муха. Он потянулся к бутылке коньяку. — Ну что, попробуем, пока хозяина нету?
Боцман пожал плечами, и Муха, восприняв это как знак одобрения, разлил коньяк по рюмкам.
— Ну что, за успех нашего безнадежного предприятия?
Коньяк оказался хорошим, и поскольку хозяина все не было, собрались повторить — на этот раз за детективный бизнес, процветание которого зависело, по словам Мухи, от «внешних факторов», но тут за их спинами раздался приятный мужской голос:
— Здравствуйте, здравствуйте. Именно такими я вас себе и представлял. Вы — Дмитрий, вы — Олег. А я — Николай Викентьевич. — Невысокий мужчина лет сорока пяти, не подав руки, сел в свободное кресло. На нем был добротный костюм, который, впрочем, сидел мешком, ботинки — в пыли, волосы с проседью торчали в разные стороны. В общем, во всем его облике чувствовалась какая-то неряшливость.
«Без стиля мужик, — подумал Муха. — И видок у него... печальный, будто лимону съел».
Николай Викентьевич явно был чем-то расстроен.
— Вы пейте, пейте, не стесняйтесь, — разрешил он и, вздохнув, достал из кармана сигареты. — Я намеренно не стал сообщать охраннику, зачем вы мне понадобились. Это личное дело, и я не хотел бы, чтобы о нем судачили мои сотрудники, — Николай Викентьевич сделал паузу, прикуривая сигарету. — У меня пропала дочь.
— Где? — поинтересовался Муха.
— Побережье Краснодарского края.
— Когда?
— Два дня назад.
— Два дня — это не срок. Может, влюбилась, забыла все на свете.
— Нет-нет, здесь другие обстоятельства. Когда она не прилетела в Москву, я стал ее искать, выяснилось, что в семь пятьдесят она вылетела на вертолете в Адлер. В сорока километрах от аэропорта вертолет был сбит.
Муха невольно присвистнул:
— Что, вот так запросто в Краснодарском крае сбивают вертолеты?
— Не знаю, запросто или нет, но люди говорят, что вертолет развалился на куски после попадания в него кумулятивной гранаты, выпущенной из РПГ. Среди обломков был найден обгоревший труп вертолетчика и кое-что из вещей моей... дочери, но самой Ирины не обнаружили...
— То есть вертолетчик сгорел, а вещи нет? — уточнил Боцман.
— Да, кое-что осталось. — Николай Викентьевич кивнул на бутылку коньяку. — Да вы не стесняйтесь, пейте.
— Если я вас правильно понимаю, вы не верите, что она погибла, и хотите, чтобы мы попытались ее найти, — сказал Боцман.
— Правильно понимаете. Только не попытались бы, а нашли.
— М-да, задачка, — покачал головой Муха. — И сколько же мы получим в случае удачного исхода дела?
— Двести тысяч.
Муха с Боцманом переглянулись.
— Вы имеете в виду купюры с портретами американских президентов? — уточнил Муха.
— Именно. С физиономией Франклина. Без налогов, без отчислений в пенсионный фонд. Налом.
— Скорей всего, мы будем работать впятером.
— Уже торгуетесь? Хорошо, двести пятьдесят. Аванс пятьдесят тысяч сразу плюс бесплатный перелет до Адлера. Но у меня одно условие: с вами пойдут мои люди.
— Как контроль? — спросил Боцман.
— Как страховка. Мои люди достаточно хорошо подготовлены.
— Это, конечно, лишнее, но, как говорится, хозяин — барин. Ну а что в случае неудачи? — спросил Боцман.
— В случае неудачи, то есть если вы Ирину не находите, я плачу вам сто тысяч. Но все же я надеюсь на удачный исход дела. Естественно, прежде чем послать за вами, я навел кое-какие справки. Вы, пожалуй, единственное агентство, имеющее большой опыт работы в горах... Найдите мне ее, ребята...
— Не знаю даже, что и сказать. — Муха пожал плечами. — Пока слишком все туманно, неопределенно. Вы представляете, сколько квадратных километров мы должны прочесать?