Ричард вымученно улыбнулся:
— Вы к нему несправедливы.
Она пожала хрупкими плечиками:
— Может быть. В конце концов, он не был женат. Едва ли он вел монашеский образ жизни. Наверняка в Соколином замке частенько бывали дамы.
— Если и бывали, то я их не встречал.
Она бросила на него дразнящий насмешливый взгляд:
— А вы умеете молчать, сэр, и храните верность другу. Я нахожу эти качества весьма достойными восхищения.
Он поклонился и пошел вслед за ней к выходу. Уже в дверях он бросил взгляд через плечо на массивную дверь библиотеки, жалея, что нельзя прожечь глазами отверстия и увидеть происходящие за ней таинственные вещи.
Чарльз временами бывал очень беспечен. Мог забыть, куда засунул кошелек, не велел экономке запирать шкафы. Он доверял и слугам, и друзьям, и всем им было известно о помощи, которую он оказывал контрабандистам. Но оставить на виду компрометирующие письма? Едва ли он способен был совершить подобную глупость… Но ведь он не собирался умирать, это произошло внезапно. Он не предполагал, что в его дом явятся чужие люди, что его брат станет шарить по углам, совать свой нос во все дыры, словно любопытный терьер.
— Вы сегодня немного рассеянны, мистер Кэррил. Наверное, буря помешала вам выспаться, — заметила Арабелла, садясь на лошадь.
— Я… прошу прощения. Ваша красота настолько потрясет, что невозможно сосредоточиться ни на чем другом, — попытался оправдаться он.
Арабелла наклонилась к нему с седла и легко коснулась хлыстиком его плеча.
— Как мило. Я думала, вас разочарует то, что отец не смог составить нам компанию. Что мое общество покажется вам скучным.
Ричард принял из рук грума повод.
— Конечно же нет! — возразил он с такой пылкостью, что Арабелла рассмеялась и, лукаво покосившись на него через плечо, тронула лошадь.
Они поскакали по парку, за ними на почтительном расстоянии следовал грум. Олени, щипавшие траву на полянке, вскинули головы и унеслись прочь, быстрые как ветер. В зарослях словно часовые стояли над своими гнездами цапли. Голубая дымка между звездочками лесных актиний предвещала, что вот-вот распустятся и колокольчики. Единственным звуком, нарушавшим тишину утреннего леса, была переливчатая песня какой-то одинокой птицы.
Ричард умиротворенно вздохнул. Он знал и любил эти места, солнышко пригревало спину, радостное весеннее чувство растекалось по жилам. Рядом ехала девушка, полная восхитительной прелести, словно героиня, сошедшая со страниц романа, или воплотившаяся мечта.
Арабелла указала хлыстом туда, где вдалеке на краю леса вздымалась в бледно-голубое небо расплывчатая зеленая гряда.
— Мы пересекали эти скалы по дороге из Лондона в Суссекс. Сегодня утром они кажутся не такими мрачными.
Ричард не смог сдержать смех:
— Скалы? Уверяю вас, это всего лишь пологие холмы. Лошадь поднимет вас туда за какой-то час.
Она демонстративно поежилась.
— Не имею желания покидать долину. Здесь и без того кругом глухие дебри. Меня эти пустынные, дикие пространства очень пугают.
Ричард изумленно взглянул на нее:
— Но эти места вовсе не дикие и не пустынные. Вон там сквозь деревья виднеется Элтони-Холл, дальше за ручьем ферма, а ниже маленький коттедж.
— Но люди, живущие в такой изоляции, конечно же… по крайней мере, мистер Гораций Уолпол считает, что они… — Она замолчала, увидев, что его лицо приняло серьезное выражение.
— Дикари? Нет, они вполне цивилизованные люди. Может быть, не слишком искушены в классической поэзии, но вполне достойные мужчины и женщины, которые каждое воскресенье посещают церковь…
— А в остальные дни недели занимаются контрабандой? — засмеялась она, желая перевести разговор в шутливое русло.
Он нахмурился, но быстро взял себя в руки:
— Вне всякого сомнения. Может быть, прямо сейчас какой-нибудь головорез прячется в этой роще, готовясь защищать свое тайное укрытие от вторжения непрошеных гостей вроде нас с вами.
Арабелла резко натянула поводья, ее лошадь вскинула голову и фыркнула.
— Я дальше не поеду, — объявила она. Ее лицо побледнело, отчего глаза показались совсем темными. — Пожалуйста, немедленно проводите меня домой.
Ричард протянул руку и взял у нее поводья.
— Это была только шутка. Простите меня, ради бога. Я совсем забыл, что эти места для вас чужие, что вы больше привыкли к прогулкам по Гайд-парку в окружении прохожих и карет. Поверьте мне, здесь вам ничто не угрожает.