Матушка закатила глаза и тяжко вздохнула. Я же, сердито взглянув на нее, отвернулась к окну и больше не разговаривала, не желая продолжать неприятную тему. Когда принесли матушкин заказ, я уже порядком успокоилась, решив, что в закрытом кабинете нас не видно и встречи с господином Литином вполне возможно избежать.
– Мне того же, что и дамам, – услышала я, и, кажется, даже стул подо мной погрузился в огненную пучину. – Еще раз мое почтение, мадам Ламбер, мадемуазель Ламбер, Ада.
– Доброго здоровья, господин Литин, – отозвалась я, не глядя на него, и только вздрогнула, когда горячие мужские губы прижались к моей похолодевшей руке.
– Вы очаровательны, Ада, – его голос прозвучал совсем рядом, и я несмело посмотрела на мужчину, севшего на соседний стул. – Мадам Ламбер, счастлив, что мы поняли друг друга. Вы чрезвычайно догадливы, – Дамиан улыбнулся, и матушка подняла свой бокал с вином, салютуя ему.
– И как вам удалось избавиться от семейки Матьес, Дамиан? – спросила матушка, приступая к обеду.
Мне кусок в горло не лез, и слушать это разговор было тяжело, а ощущать близость Дамиана Литина – и вовсе невыносимо. Матушка о чем-то спрашивала меня, Дамиан что-то говорил, я не слышала. Мне было стыдно и страшно. Что, если нас увидят втроем? Папеньке это не понравится, господину графу будет неприятно, Эдит станет непременно больно, и она назовет меня предательницей, но ведь моей вины в происходящем нет, а пересуды пойти могут.
– Ада, ты ни крошки в рот не положила, – матушка укоризненно покачала головой.
– Я не голодна, матушка, – пролепетала я.
– Возможно, прогулка на природе вернет вам аппетит, – произнес Дамиан. – Едемте гулять.
– Я хочу домой, – мой голос прозвучал глухо, но более уверенно, чем я думала.
Спорить со мной не стали. Господин Литин оплатил наш обед и первым покинул ресторацию. Они еще о чем-то поговорили с матушкой перед его уходом, но я не вслушивалась. Мадам Ламбер опять подхватила меня под руку, и мы вдвоем спустились вниз, а после вышли на улицу, так и не увидев Дамиана.
– Ты слишком осторожна, – сказала матушка, когда мы сели в коляску.
– Но как же, матушка? Мы в компании чужого жениха, это ли не повод для пересудов? – возмутилась я.
– Какие глупости, Ада! – воскликнула она. – Ты вбила себе в голову то, чего нет, и теперь отказываешься от своей мечты.
Я промолчала. Если бы господин Литин не был связан чаяниями Эдит, если бы я не была связана данным ей обещанием, если бы все произошло иначе, то я бы вела себя соответственно ситуации, но сейчас стоило проявить благоразумие, коего у меня было в избытке.
Оглянувшись, я заметила, что коляска едет отнюдь не к нашему дому.
– Матушка, куда мы? – забеспокоилась я.
– Давно не была возле лесного озера, – беспечно ответила она.
– Это невыносимо, в конце концов, – рассердилась я.
Когда мы покинули пределы Льено, нас догнал Дамиан на своем прекрасном жеребце вороной масти. Он поравнялся с коляской и широко улыбнулся.
– Надеюсь, здесь меньше условностей, которые смущают вас, Адалаис? – спросил молодой человек.
– Здесь осталась одна условность, смущающая меня, – вы, – ответила я, хмурясь.
Коляска подъехала к одному из живописнейших местечек в предместье Льено. Дамиан лихо спешился и поспешил помочь нам с матушкой выйти. Я шагнула на землю первой и услышала то, что потрясло меня до глубины души:
– Трогай!
– Матушка! – я в панике обернулась, глядя вслед отъезжающей коляске.
– Ада, я недалеко, – ответила она. – И никаких глупостей! Дамиан, вы меня услышали? Я вам лично вырву бесстыжие глаза, если вы обидите мою дочь.
– Мои глаза мне дороги, мадам Ламбер, – рассмеялся господин лейтенант и обернулся ко мне. – Нам стоит объясниться, – произнес он и подал мне руку.
От руки я отказалась, сорвала травинку и нервно теребила ее в руках, пока шла до озера. Здесь обнаружилось поваленное дерево. Дамиан скинул сюртук и постелил его, предложив мне присесть. От подобной любезности я отказываться не стала – она пришлась весьма кстати, потому что ноги от волнения и страха подрагивали. Мы некоторое время молчали. Я смотрела на воду, Дамиан стоял рядом и поглядывал на меня, но не спешил начать разговор.
– Вы хотели объясниться и молчите, – заметила я.
– Не хочу нарушать очарование момента, – ответил он, и я наконец осмелилась взглянуть на господина лейтенанта. – Почему вы боитесь меня? Разве я так уродлив и неприятен?
– Нет! – поспешно воскликнула я и осеклась. – Вы далеко не уродливы и сами об этом знаете.