- Какое вам дело, Дамиан? – это вышло грубо, и я поспешила извиниться. – Простите, я не хотела вам грубить.
Он усмехнулся и подошел ближе.
- Откровенность за откровенность, Ада.
- До сегодняшнего дня видов не было, – ответила я.
- Сегодня что-то изменилось? – Дамиан изумленно изломил бровь.
Я промолчала. Для меня пока ничего не изменилось, но посвящать постороннего человека в тайны своей души я не хотела. К тому же мне все еще не была ясна цель этой встречи в целом и разговора в отдельности. Развернувшись, я не спеша направилась к выходу из оранжереи. Дамиан шел рядом, ожидая ответа. Вместо него я задала свой вопрос.
- И все-таки, зачем вы так настойчиво искали встречи со мной? К чему было это нападение на бедного графа? Что вам за нужда в моем обществе?
Теперь замолчал Дамиан, и ответа уже ждала я. Мы опять остановились, потому что до дверей оставалось совсем немного. Лейтенант Литин обернулся ко мне, скользнул взглядом по лицу и в третий раз протянул руку, прикоснувшись, теперь к волосам.
- Интересный вопрос, – заговорил он, немного растягивая слова, словно все еще искал ответ. – Там, на поляне для пикников, вы сразу привлекли мое внимание. Затем исчезли и нашлись на речке. Я сразу узнал вас, несмотря на прошедшие годы. Ваше негодование после падения было забавным. А затем, когда мы с Эдит вернулись на поляну, и я понял, что вы сбегаете, я неожиданно почувствовал досаду. Даже рассердился на вас, – Дамиан усмехнулся и взял меня за руку. – Мне хотелось увидеть вас снова, чтобы разобраться с тем, почему же меня так неожиданно начало тянуть к мало знакомой девушке.
- Разобрались? – и вновь голос дрогнул.
- Нет, еще больше запутался, – Дамиан сжал мои пальцы и поднес их к губам, чем вырвал из моей груди прерывистый вздох. – Мне хочется, Ада, чтобы вы перестали прятаться от меня за ширмой хорошего воспитания, чтобы искренне улыбнулись и… Ада, так нечестно, я вдруг почувствовал себя сопливым мальчишкой! Вы заставляете меня смущаться.
- Ну, знаете ли, – пробормотала я и вырвала свою руку. – Какое-то совершенно нелепое обвинение.
Я быстро дошла до дверей и уже хотела покинуть оранжерею, когда Дамиан догнал меня и остановил, ухватив за плечи и развернув к себе.
- Вы уходите, не прощаясь? Это неприлично, Ада, – он укоризненно покачал головой.
- Прощайте, Дамиан, – прошептала я.
- До встречи, Ада, – ответил лейтенант Литин. – До скорой встречи, бабочка.
После этого убрал руки, и я опрометью выбежала из оранжереи. Быстро дошла до своей комнаты, закрыла за собой дверь и повалилась в кресло, глядя перед собой совершенно невменяемым взглядом. Что же это такое? Затем закрыла глаза, и на моих устах появилась легкая улыбка.
- Дамиан, – прошептала я, испугалась собственных слов и распахнула глаза.
Всевышний, вразуми! За этими мыслями меня и застала матушка. Она взглянула на розы, лежавшие на столике, после на меня и обеспокоенно потрогала мой лоб.
- Ты вся в лихорадке, – всплеснула руками матушка. – Дитя мое, уж не заболела ли ты часом? Нужно послать за доктором.
- Не надо, матушка, – попросила я. – Я просто устала немного. Посижу в тишине, и скоро все станет, как прежде.
Мадам Ламбер с сомнением посмотрела на меня, после кликнула Лили, и та забрала мои цветы, чтобы поставить их в воду. Матушка присела на соседнее кресло и задумчиво потерла подбородок.
- Что вас гложет, матушка? – спросила я, пытаясь избавиться от лишних мыслей.
Она посмотрела на меня и пожала плечами, но после все-таки призналась:
- Я не понимаю причины, по которой Дамиан так быстро покинул нас. Ведь все складывалось так удачно. И вдруг, когда твой папенька и ему предложил коньяка, откланялся и ушел, даже не дожидаясь твоего возвращения. Может, ты была с ним слишком резка? Не понимаю.
Зато я начала понимать. Господин лейтенант сделал верный вывод. Если бы он остался, то уходить пришлось бы одновременно с Оноратом, потому что господин граф явно не собирался покидать нас первым. И тогда я была бы спасена от нынешней своей душевной растерянности. Однако коварный Дамиан Литин откланялся, чтобы остаться. Как он сумел задержаться, и где все это время находился, мне остается только догадываться, но господин диверсант блестяще провернул свою стратегию. Даже страшно подумать, куда он мог явиться, чтобы поговорить наедине…
И все же не получалось негодовать и злиться. Как бы я себя не уговаривала, но радостное возбуждение охватывало меня каждый раз, когда я старалась вызвать в себе возмущение. Матушка, наблюдавшая за мной, сложила руки на коленях и потребовала ответа: