Мне очень хотелось сказать, что подозрения Эдит смешны, и что никакой Дамиан Литин не станет волочиться за мной. Но, удержав все эти речи, я просто кивнула. Моя подруга просияла, жарко поцеловала меня в щеку и встала со скамейки.
- Спасибо, Ада, ты лучшая подруга, – воскликнула она. – Ты еще встретишь свое счастье, непременно встретишь, а этот мужчина мой, и я никому не позволю вмешаться в нашу с ним судьбу.
- Ты права, Эдит, – вежливо улыбнулась я.
Дольше подруга не собиралась задерживаться. Я проводила ее до ворот и вернулась в дом. На мгновение задержалась подле окна и изумленно округлила глаза, когда увидела ни кого бы то ни было, а виновника едва не состоявшейся ссоры между мной и подругой. Господин лейтенант королевского флота, одетый в сюртук, что так шел ему, с шелковым галстуком на шее и букетиком фиалок в руке шел вдоль по улице. Они встретились с Эдит недалеко от нашего дома, и Дамиан, подарив моей подруге букет, галантно поцеловал ей руку. После она оперлась на предложенный локоть, и пара удалилась. Я невесело усмехнулась. И к чему была вся эта сцена, ежели у них все так чудесно. Сейчас сомнения Эдит должны исчезнуть, и она успокоится.
- А не прогуляться ли мне по Городскому Саду, – произнесла я. – Лили!
- Что, мадемуазель? – женщина появилась за моей спиной.
- Идемте гулять, Лили, – улыбнулась я. – Погода чудесная, грех сидеть дома.
- Вам грех, а у меня забот полон рот, – проворчала она. – Идемте, раз уж ваша душенька просит.
Поцеловав нашу ворчунью в щеку, я поспешила одеваться, а Лили направилась отдавать распоряжения кучеру, чтобы закладывал коляску.
Городской Сад встретил нас музыкой и множеством гуляющих. Увидела я тут и матушку с мадам Набори, но подходить к ним не стала. Главное, душа моя успокоилась, что матушка не обманывает папеньку. К тому же я оказалась в Саду раньше, чем она мне велела, потому я не рискнула вызвать на себя ее гнев и обошла по другой аллее. Лили шла рядом и привычно ворчала:
- Гуляют, а чего гуляют? А потому что дел нет. Вот у меня есть, а я тоже гуляю. Но у меня есть, а у них нет, только б развлекаться, да музычку свою слушать. Тьфу, а не музычка, пустяшная. А хорошо играют, да, мадемуазель? Но все одно, пустяшная.
- Лили, вы чудо, – рассмеялась я. – И музыка замечательная, и играют хорошо, и вам нравится. И даже нравится, что вы гуляете, а не делами своими занимаетесь.
- А что ж тут хорошего? Платьишко вам подшить надобно, туфельки почистить. Одеялко новое справить. А я тут болтаюсь. Но погода действительно хороша. А в теньке так и вовсе замечательная. Идемте-ка и дальше по тенечку, очень уж на солнцепеке жарко.
- Не возражаю, – улыбнулась я.
И мы пошли дальше по тенистым аллеям. Нам навстречу попадались парочки, иногда серьезные мужчины, чаще женщины. Некоторые раскланивались со мной, будучи знакомы. Один раз нам попался молодой граф Набарро. Матушка прочила его мне в мужья по зиме, но папенька высказал по этому поводу свое неудовольствие, и матушка оставила эту идею. Дела рода Набарро требовали вложений, потому Онорат Набарро некоторое время оказывал мне знаки внимания, пока не вмешался папенька. Молодой человек написал мне письмо, где клялся в искренности своих намерений. Я ответила, что все в воле Всевышнего и моих родителей. После этого граф перестал посещать наш дом, посчитав себя оскорбленным. Я не расстроилась, мне он не нравился.
- Мадемуазель Ламбер! – заметив нас с Лили, граф поспешил нам навстречу. – Как же приятно видеть вас, сударыня, в добром здравии и еще более прекрасной.
- Благодарю вас, – вежливо улыбнулась я. – Мне так же приятно видеть вас в добром здравии.
- Позволите составить вам компанию и сопровождать по этим уютным аллеям? – он предложил мне руку, но Лили тут же встала между нами.
- Недопустимо, – коротко ответил страж моей нравственности. – Стыдитесь, господин граф.
Онорат недоуменно приподнял брови, и я, скромно потупившись, развела руками.
- Покорно принимаю условия, – улыбнулся он в ответ. – Впрочем, не вижу ничего дурного, если мужчина предлагает даме руку для ее же удобства.
- Недопустимо, – отрезала Лили, по-прежнему, оставшись между нами.
Так мы и шли молча, потому что разговаривать через твердыню гренадерского роста было сложно. И хоть граф Набарро и не уступал Лили в росте, но я успешно пряталась за ее могучим плечом. Я думала, что молодой человек сдастся, но он упорно шел рядом с нами, время от времени с кем-то здороваясь. Меня это начинало раздражать. Хотелось вольно пройтись по чистым аллеям, посидеть подле пруда, кормя белоснежных лебедей. А в этом году среди них появился необычный черный лебедь, и многие ходили смотреть на это чудо. Вот и мне хотелось покидать ему булки, прихваченной Лили.