И, гордо вздернув нос, она направилась к дверям, думая, что Сверчок бы обалдел, если бы увидел ее такой. Тине очень хотелось надеяться, что закадычный дружок не обозвал бы ее кривлякой и светской дрыгалкой, как они называли всех этих модниц и задавак, которые без устали стремились перещеголять друг друга своими нарядами. Однако выбирать не приходилось, и девушка направилась в гостиную, где собиралась ее высокородная родня, в сопровождении приставленного к мадемуазель лакея.
Глава 5
*************
И вновь Тина оказалась первой. В большой, но на удивление уютной гостиной еще никого не было. Зато пылал камин, хоть на улице и стояло лето. Однако потрескивающий огонь вносил в душу приятное умиротворение, и девушка устроилась недалеко от камина. Взгляд карих газ следил за жаркими лепестками, пляшущим свой незатейливый, но невероятно притягательный танец. Мысли Тины унеслись далеко-далеко, промчались мимо Кайтена и догнали одинокий корабль, паруса которого надувал проказник ветер. А ведь они со Сверчком могли бы плыть на нем…
Ах, как же это было бы хорошо! Воображение девушки тут же нарисовало волны, играющие кораблем, сверкающие косяки рыб, чья чешуя поблескивает на солнце, если они поднимаются ближе к поверхности. Запах смолы, дерева и моря заполнил обоняние мадемуазель Лоет, волнуя настолько, словно это были тончайшие духи. Она вспомнила их походы с папенькой на 'Счастливчике', когда он решал немного пройтись по морю, давая бригу вспомнить, что он еще жив, и все еще может лететь над волнами, гулко ударяясь о них своим деревянным брюхом.
Как же невероятен был в эти минуты капитан Лоет, преображавшийся на глазах. Нет, конечно, он не страдал от того, что ныне пришвартован к берегу и обзавелся якорем из жены, троих детей и своего дела. И все же во время этих небольших морских прогулок папенька будто молодел, да и маменька, если отправлялась в маленькое путешествие вместе с мужем, чрезвычайно оживлялась. И взгляды родителей, когда они встречались были наполнены нежностью и каким-то тайным смыслом, который Тина понимала, но не могла постигнуть целиком.
Девушка знала, что маменька и папенька познакомились, когда мадам Адалаис Ламбер ступила на борт 'Счастливчика', знала, что папенька влюбился в нее без памяти и сошел на берег тоже ради нее. Однако никто не рассказывал, каким образом благовоспитанная дочь банкира взошла на борт пиратского брига, куда направлялась, и с чем пришлось столкнуться в этом судьбоносном плавании команде 'Счастливчика'. Маменька отшучивалась, что гналась за сказкой, но она оказалась ближе, чем она могла рассчитывать. Папенька же ничего не говорил, или отвечал, что Всевышней послал к нему своего ангела, чтобы подарить то, о чем он не смел и мечтать.
Одно Тина знала точно, что даже для женщины в море есть место, коли уж маменьку полюбила команда брига. И по сею пору, если они встречают мадам Лоет, то непременно широко улыбаются и восклицают:
— Наш Ангелок!
Тине тоже хотелось, чтобы на нее смотрели с симпатией и уважением, и чтобы суровые мужчины считали честью пожать ей руку. Но Адамантина Лоет оставалось дочкой капитана и Ангелка, и с этим ничего нельзя было сделать. Вздохнув, девушка подтянула колени к подбородку, забывая вовсе, где она находится, прижалась к колену щекой и снова представила, каково это — путешествовать.
Самое далекое, куда несколько раз заходил 'Счастливчик', был Тригар. Папенька навещал своего друга — лекаря Бонга Тина. Девочка долго и с нескрываемым любопытством рассматривала смуглого мужчину с узкими глазами. Он чем-то пугал ее, и в то же время притягивал, а его лукавый взгляд заставлял смущаться и прятаться за папеньку, посмеивающегося над дочерью.
У этого лекаря в доме жило много гадов, которых Тина рассматривала с приоткрытым ртом, стуча пальчикам по большим банкам, в которых они сидели. Но больше всего потрясло маленькую мадемуазель Лоет то, что руку Бонга обвивала змейка, яд которой мог убить мгновенно, но лекарь нисколько не опасался своей подопечной, как и она не стремилась причинить вред своему хозяину. А на плече, словно эполет, сидел огромный страшный паук, которого маменька брала на руки без всякого омерзения. Паук попискивал от удовольствия, когда изящные пальчики мадам Лоет поглаживали его спину, а маменька вздыхала, вспоминая какую-то Оли, давшую жизнь целому выводку этих ужасных тварей. Впрочем, Тина тоже решилась погладить паука, но когда он хотел забраться на нее, убежала с визгом и слезами, призывая папеньку в защитники. А вот Ланс паука не испугался.
Были они на Тригаре всего раза три, а после Бонг покинул его, отправившись на свою далекую родину. Папенька говорил, что враги лекаря больше не управляют той страной, откуда когда-то бежал господин Тин, и Бонг решил, что лучше родной земли ничего нет, хоть в Тригаре у него дела шли, как нельзя лучше. Родители были опечалены расставанием, но желали своему другу только хорошего. А когда Бонг уехал, от него пришло последнее послание, которое папенька читал вслух. Впрочем, там была всего одна строчка, которая озадачила обоих родителей: 'Не стоит предавать забвению прошлое, однажды оно вернется и станет настоящим'. Вот и все. Маменька и папенька некоторое время пытались толковать, как они сказали, последнее предсказание лекаря, но так и не нашли точного ответа на него.