Нобили поддержали Борзу одобрительным гулом.
Слово взял Скирмонт:
— Вижу, что всем вам немало зла и горя причинил Войшелг. Так поклянёмся же выступить против него! Поклянёмся стоять друг за друга плечом к плечу! Хватит разорений, хватит бессмысленных усобиц, хватит мести! Ты говорил, Сударг, о князе Льве как о нашем враге. Но у нас, у Литвы, враги иные. Это немцы и татары. С ними придётся нам воевать, а не с русским князем. Отныне да будет так: я — за вас, вы — за меня! Поклянёмся на обнажённых мечах и скрепим нашу клятву кровью!
— Клянёмся Перкунасом! Смерть Войшелгу! Смерть разорителю и губителю! — наперебой закричали князья и нобили.
Варлаам заметил вдруг, что молодой высокий литвин, на которого он обратил внимание, незаметно исчез из шатра.
«Может, какой переметчик? Кто знает…» — Он силился вспомнить, где раньше видел этого человека, но не мог.
— Пойдём, друже, — потянул он Тихона за рукав свиты. — Наше дело на этом кончено. Отъезжаем в Перемышль.
Они быстро выскользнули из шатра и поспешили к своему возу.
Из ночной темноты внезапно вырвался отряд всадников с факелами в руках, раздалось громкое ржание, лязг мечей, крики. Кто-то грубо ухватил Варлаама за плечо. В ярком вспыхнувшем свете он увидел лицо боярина Григория Васильевича.
— А, вот кто тут! Отроки Льва! Хватайте их, живо! — обрадованно заорал боярин. — Лазутчики! Воры!
Двое дюжих литвинов скрутили Варлааму руки за спиной крепкими ремнями. Отчаянно отбиваясь, отрок крикнул:
— А я ведь тебе жизнь спас, боярин Григорий! Али забыл?!
— Молчать! — Григорий матерно выругался. Сильный удар плети ожёг Варлааму щеку. Их с Тихоном потащили в сторону ристалища.
«Всё, пропали! — прошумела в голове Варлаама мысль. — Живыми вряд ли отсюда выберемся».
Вдруг возникло перед ним лицо Альдоны, обрамлённое белым шёлковым убрусом.
— Ворог! Кознодей! — прошелестели возле его уха жестокие, полные нескрываемого презрения слова.
Круто повернувшись, молодая княгиня бросилась во тьму, словно окунулась в тяжёлый топкий омут.
И тут прозвенел над головами отроков грозный бас Войшелга:
— В поруб лазутчиков! Заутре головы обоим с плеч!
Варлааму развязали руки и больно толкнули в спину. Он почувствовал, что летит куда-то вниз, падает в яму, вокруг него сыпется песок, а наверху раздаётся надрывный скрип закрываемой двери и лязг тяжёлого замка.
Варлаам упал в мокрую грязь, но тотчас вскочил на ноги и отряхнулся. Тихон был где-то рядом, он слышал его дыхание. Протянув руку, Варлаам нащупал локоть товарища и крепко сжал его пальцами.
— Пропали мы, друг, — вздохнул Тихон.
Наверху всё стихло. Мало-помалу глаза привыкли к темноте. Варлаам различил рядом тёмную фигуру друга.
Они долго сидели молча, всё прислушиваясь, словно подспудно ожидая чего-то. Своего состояния Варлаам не мог, да и не старался понять. Было какое-то сожаление, но вместе с тем и пустота, вспоминались слова библейского пророка: «Бессмысленно всё, как погоня за ветром».
Унылую тишину оборвал скрип замка. Сверху протянулась крепкая верёвка.
— Хватайтесь, лезьте! — раздался строгий мужской голос.
Упираясь ногами в земляные стенки ямы, истирая в кровь длани, Варлаам с яростно бьющимся в груди сердцем быстро полез ввысь. Тихон спешил за ним следом. Вскоре они уже стояли возле двери перед тем самым молодым рослым литвином, которого Варлаам заметил в шатре у Скирмонта.
— Вот вам добрые кони. Скачите лесом до Гродно, оттуда — в Дрогичин. Своему князю скажете: заговор Скирмонта провалился. И ещё скажете: выручил вас из ямы князь Трайден. Запомните: Трайден. Пусть и князь ваш знает моё имя.
Дальше всё происходило с лихорадочной быстротой. Беспощадно хлестая коней, двое отроков мчались по лесной дороге. Только сейчас Варлаам почувствовал боль от удара плетью боярина Григория.
«Ничего, ворог, я с тобой ещё поквитаюсь!» — злорадно подумал он, но тотчас эту мысль перебила другая, он вспомнил Альдону и презрение в её прекрасных светлых очах.
«Боже, почему, почему мы стали врагами?! Почему мир наш так гадок и мерзок, почему, кроме тех мгновений греховной радости, ничего в нём нет светлого?! Почему, почему, Боже?! Или это я, я один во всём виноват?!»
Плотно стиснув уста, Варлаам всё гнал и гнал вперёд резвого низкорослого скакуна.
— Слышь, друже! — окликнул его Тихон. — Вспомнил я, где ране Трайдена ентого зрели мы. Тамо, на мосту, возле Гродно!