— После третьего убийства была назначена кругленькая сумма, а на прошлой неделе ее удвоили. Это было во всех газетах.
— Тогда, на мой взгляд, именно мальчик преследует убийцу, а не наоборот.
Может быть, это и был тот случай, который выпадает раз в жизни? Андрэ Лекёр прочитал где-то, что рано или поздно жизнь дарит такой случай даже людям с самой что ни на есть скучной и бесцветной судьбой.
Он никогда не был особенно высокого мнения о себе или о своих способностях. Когда его спрашивали, почему он выбрал себе такую нудную стезю, а, скажем, не работу в криминальной полиции, он обычно отвечал: «Я, должно быть, ленив». Иногда он добавлял: «Я боюсь, что меня могут избить».
Но на самом деле он не был ни лентяем, ни трусом. Если чего-то ему и не хватало, так это способностей.
Он это знал. Все, чему он научился в школе, стоило ему громадных усилий. Экзамены в полиции, экзамены, которые другим давались так легко, он смог одолеть лишь упорством. И не сознание ли своей ограниченности мешало ему завести семью?
Пришла очередная группа дежурных, вторая смена; в своих праздничных костюмах они были похожи на женихов. Они отпраздновали рождество вместе с семьями и теперь принесли с собой запахи яств и налитков.
Старина Бедо занял свое место за коммутатором, но Лекёр и не подумал уходить.
На его брате усталость сказывалась в большей степени. Он снова стал беспокоиться. Он ерзал на своем стуле, похожий на того мальчишку, которого когда-то в детстве ставили в угол. Андрэ решил все-таки немного отдохнуть. По соседству с большой комнатой находился закуток с умывальником, где они вешали пальто и где стояли две походные койки, на которых «полуночники» могли вздремнуть, если выдавался часок поспокойней.
Он закрыл глаза, но лишь на момент. Затем рука нащупала блокнот, с которым он никогда не расставался, и, лежа на спине, Лекёр принялся перелистывать страницы.
На них не было ничего, кроме крестиков, бесчисленных колонок, заполненных этими крохотными пометками, которые он собирал здесь месяц за месяцем, год за годом.
Эти крестики рассказывали о ночной жизни Парижа…
— Кофе, Лекёр?
— Благодарю.
Почувствовав себя выключенным из дела, он вытащил свою раскладушку в большую комнату и поставил ее так, чтобы видеть карту Парижа. Время от времени он поглядывал на брата, который, сгорбившись, сидел в уголке; плечи его были опущены, и только длинные белые пальцы, которые то сплетались, то расплетались, выдавали пытку, которую он терпел.
Теперь уже сотни мужчин, и не только в Париже, но и в пригородах, искали мальчика.
Лекёр взглянул на часы, затем поискал глазами инспектора.
— Можно вас на два слова, инспектор?
Раскладушку Лекёр снова утащил б закуток. Туда он и пригласил шефа криминальной полиции.
— Надеюсь, вы не будете ничего иметь против того, что я вмешиваюсь… Я знаю, что не мое это дело высказывать предположения… Но вот насчет этого убийцы… — Он держал в руке свою записную книжку. Должно быть, он знал все ее содержимое наизусть. — С самого утра я сегодня только об этом и думал, и…
Совсем недавно, когда он лежал на раскладушке, все представлялось так ясно, но теперь, когда все это нужно было объяснить, он почувствовал, что ему трудно привести свои соображения в стройную логическую систему.
— Я тут проглядел, в какие часы совершались все убийства за последние три года. Почти все они случились между десятью вечера и двумя часами ночи…
Это его наблюдение, казалось, не слишком поразило инспектора. Почему тогда не взять быка за рога и не высказать прямо все, что он надумал?
— И вот сейчас, когда я смотрел на брата, меня вдруг осенило, что человек, которого мы ищем, должен во многом походить на него. По совести говоря, и я тоже какое-то время думал, уж не он ли это… Минуточку.
Выражение вежливой скуки исчезло с лица Сэлара.
— Будь у меня побольше опыта в такого рода работе, я бы смог лучше объяснить, к чему я веду… Но вы сейчас поймете… Человек, который одного за другим убил восьмерых, это если не сумасшедший, то, уж во всяком случае, человек неуравновешенный. Может быть, он испытал какой-то внезапный шок. Возьмите, к примеру, моего брата, Когда он потерял работу, это так его расстроило, что он предпочел жить в паутине лжи, лишь бы только не говорить сыну.
Нет. На словах все это выходило так неуклюже.
— Когда человек внезапно теряет все, что у него было в жизни…
— …Он не обязательно сходит с ума.