«Ладно», — нехотя напечатала и отправила ответное эсэмэс.
Специально не стала спрашивать по поводу Макса. Одно неосторожное слово и блондинка снова заподозрит неладное. В смысле, найдет еще одно подтверждение своим догадкам. Клуб так клуб. Подобное времяпрепровождение я не очень любила. Шумной толпе и громкой музыке предпочитала спокойный вечер дома с книгой. Светка в этом плане была полной моей противоположностью. Ей нравилось ловить на себе заинтересованные взгляды парней, что вились вокруг. Девушка любила электронную музыку, в которой из слов встречалось только «Да, детка», «Малышка-крышка», «Амфетамишка» и еще тьма своеобразных вывертов.
«Я еще напишу. Или позвоню»
Вот на это отвечать не стала. Точно напишет и еще раз пять для верности позвонит.
Положив телефон на тумбочку, что стояла в изголовье кровати, как следует взбила подушку и уткнулась в нее лицом. Волосы разметались по спине, плечам и наволочке. Застонала и с силой сжала пальцами края несчастного пухового изделия. Звук получился приглушенный. На то и был расчет. Незачем родителям слышать, как я тут предаюсь душевным терзаниям. Накипело.
Стукнула кулаком по несчастной подушке и отлепила от нее лицо. Шмыгнула носом. Не хватало еще плакать из-за этого…. Он же сюда не на совсем приехал? Побудет неделю, ну, может, две и вернется обратно в Москву. У него там гонки, институт, в котором нужно восстановиться, толпа жаждущих его теплых и горячих объятий девушек.
Надо успокоиться и ложиться спать. Вставать рано, а я тут опять страдать начинаю. Ни к чему хорошему это не приведет. Или мне нравится себя так изощренно мучить? Представлять его в объятиях другой. Наверное, это было связано с тем, что я знала наверняка — он зря время не теряет. Верность? Он не знает, что это такое. Любовь. в нее тоже не верит. Чего уж, единственные, к кому он привязан, это родители и Светка. Для других в его сердце места нет. Мимолетный интерес, вызванный желанием удовлетворить естественные потребности, которые часто ударяют этому парню в голову, вот и все.
Макс
Твою мать, какого х***я я согласился на эту авантюру? Смотреть на постоянно грызущихся родителей было не очень приятно. Еще и Хомячок со своей депрессией заставила внутри все перевернуться от презрения. к себе. Она так похудела и осунулась, что мне захотелось сгрести ее в охапку и увезти к себе и хорошенько откормить. Помнится, ей нравилась моя стряпня. Взгляд девчонки так и горел от восторга, когда ела хорошо прожаренную свинину и отварной картофель. Но что произошло теперь? Почему она стала относиться к себе еще хуже?
Пока сестра всеми силами старалась смягчить гнев подруги, я флиртовал с вызывающе разодетой девчонкой, которой, судя по всему, пришелся по вкусу кошелек моих родителей. Мать всегда одевалась стильно и покупала себе все самое дорогое и эксклюзивное. По ней сразу было видно, сколько зарабатывает отец. Который, кстати сказать, был одет не менее дорого, чем она сама. Чего я хотел добиться очередными показушными переглядками с размалеванной куклой на ходулях? Ревности от Машки! Я хотел разбудить в ней огонь, который пылал в ней год назад. Да и при родителях было нельзя показывать свою слабость. Неизвестно как отреагируют предки, завидев, как их сын первым делом кидается обниматься с той, которая не вписывалась в круг общения нашего «высокородного семейства», как иногда надменно замечала мать. Батя был намного проще и даже публично выказывал радость по поводу того, что Маша и Света до сих пор являются лучшими подругами.
В глазах красотки читался неподдельный интерес. Я мог поспорить на что угодно, что она вот-вот не выдержит и подойдет к нашей шумной компании. Как жаль, что в мои планы больше не входило кувырканье в постели с одной из девушек, которая бы считалась очередной моей победой на любовном поприще. Собственно, я решил отказаться от родительской квартиры не потому, что хотел водить к себе всех и вся. Дело в том, что выбранный мной отель находился на соседней улице с той, на которой проживал Хомячок. И если в поезде я еще сомневался по поводу столь скоро принятого решения, то сейчас был уверен — поступил правильно. Нам с Машей надо поговорить. И сделать это лучше без свидетелей. Выяснить отношения, расспросить о родных, учебе и личной жизни.
Насколько я понял из рассказов сестры, Хомяков-старший вышел из комы и довольно успешно прошел реабилитацию. Но из-за своего недуга он теперь не мог достаточно обеспечивать семью, и все его заботы по этому поводу Мария взвалила на свои хрупкие плечи. Кем она могла устроиться работать, да и еще продолжить учиться на дневном отделении? Уборщицей… Платят мало, а работаешь на износ. Сам видел, когда мы жили вместе. Вот только за проживание ей не надо было платить. И за продукты, частично. Тут не то, что похудеешь, а вообще загнешься. Теперь я это хорошо понимал и стремился сделать все, чтобы вернуть своего прежнего Хомячка себе.