Моя несостоявшаяся большая и чистая любовь посмотрела на меня напряженно. Заскользила потемневшим с чего-то взором по ногам, выше.
— Или нет, — он не мог смолчать. Надо было задеть за живое. — Не помню, чтобы хомячки были такими худыми. Они обычно любят делать запасы, чтобы не дай бог не остаться голодными.
— Шутник, — Света боднула брата лбом в плечо. — Это же Машка.
— А чего худая такая? — На мои ноги снова посмотрели. Как хорошо, что джинсы их не обтягивали.
— Аппетит пропал, — сказала спокойно. Сложила руки на груди и с вызовом посмотрела на этого нахала. Горбатого лишь могила исправит. — Как узнала, что ты из армии вернулся. Так сразу и пропал.
— Так ждала нашей встречи, что и крошка в рот не лезла? — Максик иронично изогнул одну бровь.
— Наоборот, — не хотела этого говорить. Слова сами сорвались с языка.
— Лезла? — продолжил издеваться парень.
Благоразумно решила, что препираться на глазах у его родителей не слишком умно. Учитывая крутой нрав его матери. Вместо того, чтобы произнести очередную колкость, посмотрела на подругу и сказала:
— Потом позвони, — сделала шаг назад. Поскорее бы оказаться как можно дальше от Максима. — После того, как встретишься с любовью всей своей жизни.
— Любовью? — переспросил вмиг напрягшийся глава семейства.
— Пап, я потом расскажу, — засуетилась Светка. Отлипла от брата и нервно оправила толстовку. Сегодня они с Мерком оделись похоже. С одним отличием: у подруги джинсы обтягивали стройные ноги и оголяли небольшие участки кожи на бедрах. Зима скоро, а она в рваных штанах приехала. В Питер, который в это время года солнцем почти не радует. А если оно и выглядывает из-за низких серых туч, то совсем не греет.
— Маш, я провожу.
— До свидания, — проговорила, смотря на Александра Владимировича. Честное слово, еще немного, и я сорвусь.
— До встречи, Машенька, — ответил мужчина.
Марина Федоровна вцепилась в руку супруга мертвой хваткой. Неужели боится, что ее пока еще муж так же заторопится покинуть вокзал, как и я? Могла понять это желание.
— Я тебя провожу, — ко мне хвостиком пристроилась Светка.
— Не стоит, — бросила, продвигаясь в сторону выхода.
— Ну, Хомячок! — заканючила предательница. — Подумаешь, Макс приехал. Чего ты так взбеленилась? Или тебе он небезразличен?
Вот этого вопроса я никак не ожидала. Сбилась с шага, споткнувшись на ровном месте и чуть было не упала. Это, понятное дело, не укрылось от подруги и она, взяв быка за рога, точнее несчастную меня за сердце, продолжила допытываться:
— Признавайся, партизанка, — она подошла ближе, ухватила меня под локоть и энергично зашагала. Я оказалась словно на буксире. — У вас с ним что-то было? Я не слепая. Все вижу. Вы друг на друга наброситься готовы.
— И прибить, — проворчала, пытаясь высвободить словно зажатую в тисках конечность. Откуда в этой хрупкой на первый взгляд девушке столько силы? — Не говори ерунды. Между нами, как и раньше, кроме ненависти, неприязни, раздражения и так далее по длинному списку ничего нет и быть не может.
— Нехорошо обманывать лучшую подругу, — покачала головой Светка. — Повторюсь, проблемами со зрением не страдаю.
— Зато можешь начать ими страдать, — сунула ей под нос кулак. — Еще хоть слово о Максе, и я клянусь, два месяца с тобой разговаривать не буду.
— Почему два? — скосив взгляд на мой весомый аргумент из пяти скрюченных пальцев, пробормотала девчонка.
— Потому что, — процедила, как и многие в подобной ситуации. Вроде и на вопрос ответила и оставила «легкую» недосказанность.
— Машунь, ну прекрати, — елейным голоском произнесла эта зараза. — Я просто пытаюсь во всем разобраться.
— Как же, — я убрала руку от ее лица.
Мы вышли на улицу, и я заторопилась в сторону метро. Светка, несмотря на все мои уговоры, идти обратно на вокзал не собиралась. Бедный Максик, родная сестра заставляет его так долго топтаться на одном месте. Хотя… там же топчется и барби. Это в свою очередь означает, что минуты ожидания у парня скрашиваются лицезрением будущей телогрей. в смысле, постельной грелки.
— Дальше я сама, — остановившись у входа в подземку, наконец-то смогла высвободить свою руку из ослабевшей хватки. Если бы Света продолжала меня удерживать с прежним энтузиазмом, пришлось бы уже мне тащить ее на буксире.
— Эх. — притворно опечалилась девушка. — Жестокая ты, Машка. А я ведь как лучше хочу.
— Слушай, — догадка мерзким червячком добралась до сердца, заставляя его от страха стучать быстрее. — А ты точно сюда ради парня приехала?