— Самолет, самолет!!! — вдруг закричала группа, работающая на льду. Из палатки выскакивали люди и суматошно бегали с тем же, полным радости криком: «Самолет!!! Самолет!!!»
Гул нарастал. В южной части горизонта двигалась черная точка. Мы бросились к баллону, бросая в его пламя промасленные куски чехлов и ветоши. Черный столб дыма поднялся высоко в небо.
Точка увеличилась. Теперь ясно было видно, что это самолет белого цвета. Он шел прямо на нас. Мы замерли на месте, следя за ним.
— Не стоять! Бегайте... бегайте! Движение заметнее с самолета! — закричал Черевичный и вскачь пустился по льдине к посадочной полосе, обозначенной кусками обгоревшей обшивки машины. За ним бросились остальные.
Но вдруг аэроплан резко изменил курс, стал удаляться от нас на северо-восток и вскоре исчез из вида. Ошеломленные, растерянные, мы долго и безнадежно глядели в ту сторону. Остро кольнула мысль «ушел»! В докладе теперь скажут: «Квадрат номер 243 обследован. Экспедиция не обнаружена».
Мы знали — на льду океана искать очень трудно. Десятки тысяч черных трещин и разводий открытой воды маскируют наш лагерь. Сколько раз мне приходилось искать пропавшие самолеты во льдах Арктики или снегах тундры! Проходишь над ними и ничего не видишь. Только радио спасает положение, когда, заметив в воздухе самолет, потерпевшие передают: «Вы идете на нас, подверните правее» и т. д.
— Ужинать, орлы! — объявил Черевичный, явно с целью как-то поднять упавшее настроение. Но в палатку никто не шел, продолжая следить за горизонтом.
— Не заметил! Но явно, что уже ищут! Пошли, а то ужин остынет,— шутливо проговорил Кузнецов и зашагал к палатке.
Хлеб, консервы, шоколад, все было как камень — замерзшее, с прожилками льда. Кое-как оттаяли на газовом огне, но съели с волчьим аппетитом. Еда действительно подняла настроение. Посыпались шутки, смех, когда вспомнили, как все дико носились по льдине. Василий, залезая в спальный мешок, изрек: «Лучше беседовать с прокурором, чем ждать самолет на этой лучшей из льдин планеты!»
— Валентин Иванович,— позвал меня Кузнецов,— вы искали самолет Леваневского?
— Да, Александр Александрович. Но тогда была полярная ночь и у нас не было опыта и техники, которой располагаем теперь.
— Как вы считаете, какова вероятность, что нас обнаружат?
— При работе радио — стопроцентная, без радио — по закону случайности.
— Почему случайности? В инструкции экспедиции есть схемы поисков: прочесывание галсами через каждые пять километров.
— От материка до нас 1700 километров, а промежуточной базы еще нет. На галсы не хватит горючего. А мы, судя по последнему определению координат, с каждым часом все дальше и дальше дрейфуем на северо-северо-запад. В нашем положении самое разумное— воспользоваться изречением Фритьофа Нансена: «Величайшая добродетель полярника — умение ждать». Сумеем ждать,'будем живы.
— А продовольствие?
— Наверняка придет медведь. Я уже видел старые следы. А потом надо осмотреть разводья. Весной на нижней стороне льдин полно планктона и простейших морских организмов. Это тоже питательная среда,— всевозможные рачки, бокоплавы, креветки...
В палатку вошел Черевичный. Сегодня в ночь мы дежурили с ним в паре. Всегда бодрый и энергичный, он словно нес с собой радость и уверенность. Поставив пешню у входа, он протянул мне согнутый лист дюраля, на котором лежала серая кучка полупрозрачных козявок.
— Смотри, что наловил в разводье! Это же почти одесские чилимчики. Завтра сварю, произведем дегустацию и заживем, как на даче Черноморья!
Заметив мою брезгливую гримасу, он рассмеялся.
— Знаю, ты не парижский гурман! Но это же белок, то есть жизнь!
— Иди ты подальше со своим белком! — вырвалось у меня.
— Как же так, флагштурман? Вы же только что агитировали за разные деликатесы океана? — вступил в разговор Кузнецов.
— Не могу сразу перестроиться. Во рту еще аромат шоколада с бензином, а тут эти козявки. Не терплю китайскую кухню.
— Ладно, посмотрим, nto завтра скажешь, еще добавку попросишь. Пошли осмотрим льдину?
Захватив пешню и топор, мы вышли. Стояла тихая, полная солнечного света, ночь. От черного пятна пожарища не осталось и следа. Густой иней и снежные кристаллики все закрыли своим искрящимся покрывалом. Над баллоном продолжало биться пламя. Бледное в лучах солнца, оно почти не было видно.
— Да, все против нас. Этот снег, как саваном, закрывает все признаки присутствия людей,— задумчиво произнес Иван.
— Завтра надо будет очистить палатку и натоптать побольше следов. При низком солнце они будут хорошо видны с пролетающих самолетов.