Аудиолог предложила нам сходить к ухогорлоносу. Так мы и сделали. У него в кабинете были стулья, обитые синим кожзамом, серебристые инструменты и лампы дневного света, от которых все выглядело зловещим. Целая команда помощников врача проверяла Джердена в звуконепроницаемой кабине. То же самое делала аудиолог. Но даже после этого никто не мог сказать наверняка, есть ли у него проблемы со слухом. Чуть позже это я тоже добавила в короткий список своих оправданий. Чтобы выяснить правду, понадобилась мощная анестезия и аппарат из научно-фантастического фильма. Снимая электроды с головки Джердена, доктор все мне рассказал. У моего сына глубокое нарушение слуха. Он глухой.
Это не должно было меня шокировать. В конце концов, я уже давно об этом знала. А подозревала и того дольше. Но слово из шести букв вышибло из меня дух. Когда его произнесли вслух, все словно стало более реальным. Настоящим. Неизбежным.
И я начала спорить. Рассказала врачу, как Джерден смотрит на дверь, когда папа возвращается домой, как оборачивается, когда я подхожу ближе. Рассказала и про случай с соседской дочкой.
Поджав губы, врач мрачно улыбнулся. Я не могла понять, в чем дело. Может быть, он жалел меня из-за наивности. А может, его, профессионала, взбесили мои глупые возражения.
- Присмотритесь к нему повнимательнее, - посоветовал он и больше ни слова не сказал.
Несколько недель я только этим и занималась. Присматривалась. Возвращаясь с работы, муж открывал гаражную дверь. Когда она поднималась, от нее на стены дома отражались солнечные лучи. Увидев их, Джерден поворачивался к двери. Когда кто-то стучал или звонил в дверь, все поворачивались посмотреть, кто пришел. Джерден делал, как все. Когда я подходила к сыну, пол вибрировал под ногами. Почувствовав это или увидев мою тень, Джерден оборачивался ко мне.
Врач был прав. А я стала одной из тех мам, которые полностью растворяются в ребенке. Ела, пила и спала с языком жестов. Тоннами читала, звонила и назначала встречу за встречей, пытаясь найти вечно ускользающие сквозь пальцы ответы. Тем временем Джерден впитывал язык быстрее, чем я учила жесты. И вдруг у нас появилась возможность полноценно общаться. Никогда не забуду это ощущение! Словно в какой-то миг мне подарили свободу и новый источник сил. Я могла сказать сыну «нет» и объяснить, почему это так важно.
К сожалению, Джерден быстро научился спорить. Общение дарило мне свободу и силы, но он получил всего этого в сто раз больше. Представить не могу, какой была его жизнь до того, как у него появилось хоть какое-то подобие языка, чтобы выразить свое отношение к этой жизни. Каким он видел мир? Как ему удавалось понимать, что происходит? Как он думал?
С того самого дня все в моей жизни так или иначе было связано с Джерденом.
А потом появился Кейси.
По сравнению с Джерденом мой второй сын, Кейси, казался легким ветерком после урагана. Имея кое-какой опыт с воспитанием Глухого ребенка, я машинально обращала внимание на мельчайшие реакции на звуки. Поэтому буквально с первых дней знала наверняка, что Кейси слышит. Ни обрадовалась, ни расстроилась. Просто он таким родился, вот и все. А еще он был милейшим созданием по эту сторону Техаса. С каштановыми волосиками, серыми глазками и улыбкой, которая очаровывала даже самых набожных святош.
Характер и удивительные личные качества Кейси становились ярче день ото дня. Во многом он был полной противоположностью Джердену. Где Джерден казался солнечным лучиком, танцующим на стекле, Кейси был игривой тенью, загадочной и неуловимой. И он был ужасно забавный. С первого дня ему удавалось рассмешить кого угодно. Да так, что всем казалось, будто душа на минутку заглянула в рай.
Однако вскоре мы выяснили, что, когда наши сыновья вместе, людям трудно разглядеть что-то еще, кроме яркого сияния звездочки по имени Джерден, золотого мальчика со светлыми волосами и синими глазами. Он был слепящим эпицентром, сгустком света, в тени которого было трудно заметить Кейси. Однако в стороне от мерцающего пламени все видели свет, который излучал Кейси. Пусть свет этот был чуточку мягче, капельку приглушенный, но не менее искристый. Поразительный комочек жизни, из которого ключом било тепло, согревающее любого, кто к нему прикоснется.
А потом он научился говорить. Первое слово он сказал, точнее показал, в десять месяцев. И привычная жизнь прекратилась.
В тот день и Джерден, и все мы упустили из виду одну важную вещь – Кейси всегда был и навсегда останется неотъемлемой частью жизни брата. Никогда и ничего мне не давалось так тяжело, как рассказать Джердену о том, что Кейси слышит. Тот день я никогда не забуду. По обласканным солнцем и летом щечкам текли слезы боли и предательства.
Честно говоря, я сама не до конца понимала, что Джерден ни о чем не догадывается. Мне и в голову не приходило как-то об этом упомянуть раньше. Глядя в огромные, полные горя глаза, я поняла, какую допустила ошибку. Вплоть до того момента Джерден считал Кейси таким же, как он сам. А я подняла со дна ил, выбила почву из-под ног их отношений. У Кейси было нечто такое, чего у Джердена никогда не будет.
Ему было нелегко смириться с новостями о младшем брате. Однако очень скоро он осознал все преимущества того, что рядом постоянно крутится братик, который все слышит. Кейси, внезапно открывший в себе талант к нарушению всевозможных правил, стал для Джердена переводчиком по первому зову. Куда бы ни пошел Джерден, Кейси хвостиком шел за ним. Однажды они вернулись домой с целой тележкой еды от соседей. Я до сих пор не выяснила, как такое произошло. А как-то раз по их милости чуть не утонул целый городок южнее Альбукерке. О да, буквально чуть не утонул. Много воды, закрытые магазины, пожарные машины… Кейси с Джерденом были неразлучны.
Мало того, оказалось, что они очень помогают друг другу. Джерден научил Кейси жестами посылать людей по любопытным адресам, а Кейси, как настоящий начинающий логопед, научил брата отменно ругаться. Правда, слово на «б» в исполнении Джердена звучало почти как «обнять», а слово на «х» больше смахивало на «хлев». Но мне приходилось поощрять их даже в этом.
Многие годами ошибочно принимали Кейси за Глухого, истинное божественное дитя. Ирония судьбы: Джерден всегда хотел слышать, а Кейси всегда хотел быть Глухим.
Они – два идеально сочетающихся кусочка мозаики. Когда в глазах Джердена искрится ум, в глазах Кейси пляшут лукавые черти.
Иногда я подсматриваю, как они разговаривают. Их руки движутся в ритме сердец. В такие моменты, когда перестают существовать все правила мира, наполненного звуками, планеты выстраиваются в ряд, и успокаиваются моря, Кейси почти такой же Глухой, как Джерден. Почти.
От автора:
Между словами «глухой/глухота» (со строчной буквы) и «Глухой» (с прописной) существует огромная разница. Со строчной слово «глухота» – медицинский термин, обозначающий заболевание, связанное с нарушениями слуха. Слово с прописной буквы относится к человеку, который является активным членом сообщества культуры глухих. В жестовом языке оба понятия выражаются одним знаком, но в разговоре для разделения нередко используют два набора жестов: «глухой с маленькой буквы» и «глухой с большой буквы». Кроме того, в амслене существует жест «крепкий глухой» для выражения силы духа и гордости, которыми наделены члены сообщества глухих. «Глухой» – сильное и позитивное слово. Вовсе необязательно искать для него эвфемизмы. Тем более что их нет. «Глухой» – слово классное само по себе.