— Надеюсь, ты довольна?
— Я ненавижу тебя. И хочу, чтобы ты это знал.
— Предупреждён, значит вооружён. — Ухмыльнулся Марат, достал из кармана сигареты и зажигалку и тут же закурил, выпуская дым чуть в сторону от меня.
Я ушла, снова спустилась по ступенькам, на улице поняла, что на моих глазах слёзы. С испугом посмотрела на водителя, нижняя губа затряслась от мысли, что он всё доложит своему начальнику. Дима ничего комментировать не стал, открыл мне дверь, сел сам и поехал. Пока стояли на светофоре, слишком часто стал посматривать на меня, не выдержал, прочистил горло и спросил:
— Ты спишь с ним?
Офигеть, какие мы догадливые! Это же отобразилось на моём лице, ничего ему не ответила, но Дима кивнул.
— Давно Марата Игнатьевича таким не видел.
И знает ведь, чем зацепить, сволочь. Вот, надо подумать: Марат избивает, насилует, принуждает к сексу и я его хочу; и тут же его водитель: просто хочет что-то узнать — и сразу сволочь. Где логика? Логика отсутствует!
— Что ты хочешь? — Спросила, не желая вести разговор в нужном ему направлении.
— Интересно просто, он на тебя дышать боится, а ты каждый раз в слезах выходишь.
— Раз интересно, так у него и спроси.
Водитель ухмыльнулся.
— Ага, подумает ещё, что на что-то претендую.
— А это не так? — Ага, так и поверила, что он просто такой весь из себя участливый.
— Ты не в моём вкусе. — Отвечает и лыбится моей вытянутой физиономии. Да, такого не ожидала, а что вы хотели?
— Да что ты?!
— Предпочитаю девушек с головой, а не с задницей.
— К твоему сведению, умник, у меня два высших образования, я работаю учителем в гимназии иностранных языков и права, а ты продолжай крутить баранку и мечтай.
К счастью, к тому моменту мы уже подъехали к моему дому. Не дожидаясь извинений или что он там хотел добавить, выскочила из машины, громко хлопнув дверью. Ненавижу! Всех!
Сын безумно рад моему приходу, кажется с соседкой ему не очень весело, но я не могу об этом думать, точнее думаю, я уже подыскиваю няню, но вариантов меня устраивающих, пока нет. Он помогает мне разуться, ставит туфли на полку для обуви, смотрит и улыбается.
— Мамочка, ты у меня самая красивая.
— Да. И я очень тебя люблю. — Потрепала Андрея по голове, но знаю сына как облупленного, поэтому смотрю внимательно в его глаза. — Спрашивай уже.
— Мам, у тебя новый мужчина?
Улыбка пропала с лица. Честно, не знаю, на что я надеялась, обещала с сыном быть честной, но эту связь хотела скрыть.
— Андрей, я помню, о чём мы с тобой говорили, но в этот раз… — Я тяжело вздохнула, не скажешь ведь, что не приведу его знакомиться потому что… — Скажем так, наши с Маратом отношения не на том уровне, и вообще…
— Я вам мешаю?
— Ты с ума сошёл?! Кто тебя научил этим глупостям?!
— Зинаида Никитична сказала, что у тебя началась новая жизнь и тебе некогда меня смотреть. Ты даже на работу ходить перестала.
— Вот карга старая! — Не сдержалась я и выругалась. — Пригрела змею на шее. В общем так, Андрей, — я взяла сына за руку, вывела на середину гостиной, присела перед ним на корточки и посмотрела прямо в глаза. — В этой жизни у меня нет и не будет никого дороже тебя. Ты единственный человечек, ради которого я живу, а всё остальное, так, для поддержания физической формы. Ты сейчас насчёт этой фразы не заморачивайся, придёт время и всё поймёшь.
— Ты с ним спишь. — Подсказал сын, я зависла и покраснела.
— Обалдеть! И это выводы десятилетнего ребёнка.
— Мама, мне десять, а не пять, а ты молодая и красивая.
— Давай, скажи ещё, что ты рад за меня и я выпаду в осадок. Нет! — Взвилась на месте. — Лучше ничего не говори, а то мне кажется, за последнюю неделю я упустила тебя из виду и больше никогда не нагоню это время.
— Нет, мам, я блинчиков хочу. Ты их ещё в понедельник обещала. — Улыбнулось моё уже взрослое чудо и подтолкнуло в нужном направлении, то есть к кухне.
Собираясь с утра на встречу с Маратом, завернула парочку своих шедевральных блинчиков на кефире для него и пару для водителя. Оставалось только решить, как просунуть Димке их незаметно, а то, и правда, мой мужчина заревнует и наймёт вместо Димки какого-нибудь старичка. Но об этом тогда не думала, а вспоминала разговор с сыном, который всё-таки состоялся. Самое смешное, что избежать его пыталась именно я, а не Андрей, который обычно в такие вопросы не лез. Сын заверил, что не нуждается в опеке и уж несколько часов с лёгкостью проведёт без присмотра. «Ты, говорит, только компьютер мне включи, и можешь не беспокоиться». От идеи с няней я не отказалась, но теперь не была ограничена в сроках.
Марат стоял у автомобиля и курил, мне не обрадовался, не улыбнулся и вообще вёл себя отстранённо, а я всё думала, это он такой и есть или всё же на публику играет? И вот, не понятно, что именно играет: строгого дядю или, всё же, безразличного ко мне и моим прелестям самца. Да ещё и фраза его водителя, что шеф с меня пылинки сдувает. Да, да, видел бы он, как Марат Игнатьевич, смахивает их с меня кулаком, или вдавливая лицо в подушки. Но не будем о грустном. Вот я, например, сегодня на эмоции не поскупилась, всё же приезд Марата праздновала как свою маленькую победу над этим грозным типом, светилась насквозь лучезарной улыбкой, приветливо помахала рукой Диме, который в этот момент решил изобразить фокус с исчезновением человека в салоне автомобиля, а Марата поцеловала в губы, словно это мой единственный и неповторимый.
— Вижу, ты сегодня в настроении. — Тут же подметил он, помогая сесть в авто.
— Я всегда в настроении, если кто-то своей грозовой тучей не затмит это солнышко. — Указала руками на улыбку, Марат хмыкнул.
Он обошёл автомобиль сзади, присел рядом на сидение, скомандовал водителю езжать и снова вспомнил обо мне.
— Кто-то, это, так понимаю, я?
— А кто же ещё? По телефону добрый и приветливый, а как лично встречаемся, так из тебя ни единой живой эмоции не вытащишь.
— Х-м… — Он сложил губы трубочкой и покачал головой.
— Ну, извини, ты прав, вот эта эмоция под названием «Боже, что она несёт?..» тебе удаётся на славу.
— Нет, ты сегодня явно энергетика обпилась. Дима, осторожнее на поворотах, вдруг наша дама решит показать высший пилотаж и выпрыгнет на ходу.
— Действительно, Дима, — придержала я за руку Марата, который вот-вот собирался меня заткнуть, — ты поаккуратнее, а то Марат Игнатьевич может действительно показать, как я исполняю этот высший пилотаж и вышвырнуть меня на ходу.
— Ты делаешь из меня монстра. — Вроде как обиделся Марат и отвернулся.
— Только не говори, что это не так.
Все замолчали, видимо, мой длинный язык рискует сильно укоротиться, не зря в медицинский центр едем. Да и гнетущее молчание не устраивало, поэтому я достала из пакета контейнер с оладушками, как я их ласково называю, они получились золотистые, с румяной каймой по краю, очень аппетитные. Раскрыла перед отвернувшимся Маратом крышку и слегка помахала ею над выпечкой, разнося аромат по салону автомобиля. Он недоверчиво повернулся, видимо, хотел выяснить, чего это я тут размахалась, да так и застыл.
— Что это? — Повернулся уже всем корпусом и с интересом смотрел на содержимое.
Две аккуратные стопочки оладушек, а между ними две соусницы: одна с вареньем. Вторая — со сметаной.
— Я тут подумала, может, ты голодный, оттого и рычишь?
И подвинула контейнер ближе, Марат затаился, посмотрел с явным аппетитом, но почему-то сдерживался. Не на ту напал, план «Б» у меня наготове.