— Ты ездила без меня! — Не вопрос — обвинение.
— Марат. Ездить с тобой невозможно. Профессор за последние три года дважды поседел от твоих посещений. Он, кстати, уточнил, принимаешь ли ты те витамины, которые он рекомендовал.
— Марина, это не витамины, это какие-то антидепрессанты!
— Вот именно, очень тебе полезно. Ты себя когда последний раз в зеркале видел?
Положив руки на плечо мужа, Марина заискивающе смотрела в глаза.
— До того, как женился на тебе. Что ещё сказал?
— Ничего больше. Всё хорошо. Через месяц ждёт на приёме, сказал, будет госпитализировать.
— Тебе ещё рано рожать!
Сделав страшные глаза и надув щёки, Марина перетерпела свой секундный гнев.
— Марат, так нужно, я лягу заранее, чтобы не пропустить ничего важного. Ты же сам хотел перестраховаться.
— Да, но вы вдвоём мне твердили, что всё хорошо, а теперь почему-то ты заявляешь, что месяц пролежишь в больнице. Я просто хочу знать почему.
Не с криком, но с заботой и настойчивостью, он не отпускал Марину от себя.
— Я могу и не ложиться, если для тебя это так принципиально. — Упёрла она руки в бока и нахмурилась, тут же отметила изменения на лице мужа и его примирительно выставленные вперёд руки.
— Я понял, всё, никуда не лезу, терпеливо жду, пока мне в руки не отдадут ребёнка. Всё верно?
— Именно. — Произнесла с превосходством и истинным удовольствием от победы.
— Всё, а теперь спать. Шедевры кулинарного искусства предлагаю попробовать завтра.
— А я голодная…
Ближе к полуночи, они всё же добрались до постели, где можно было спокойно обнять свою жену.
— Марат… убери руку, мне нечем дышать.
Рука сползла и лежала где-то рядом.
— Марат, я же попросила её убрать. Я не могу уснуть, когда ты так близко.
Перевернувшись на другой бок, Марат лёг на самый край кровати.
— Нет, ну, это невозможно! — Взвыла Марина, чуть не плача. — Прекрати дёргать одеяло. Я снова хочу в туалет! — Крикнула возмущённо, с постели поднялась и направилась в строну ванной комнаты.
Назад вернулась тихо и успокоившись, удобно устроилась.
— Прекрати пыхтеть, я не виновата в том, что беременна.
Марат резко подскочил, прихватив с собой подушку и из спальни вышел. Минуту полежав и собравшись с мыслями, Марина прихватила свою подушку, вышла из комнаты и зашла в соседнюю. Легла на постель.
— Ты же знаешь, что я не могу без тебя уснуть! Зачем вскакивать? — Ворчала недовольно, устраиваясь под холодным одеялом.
— Господи, да когда она родит? Марина, прошу тебя, спи!
— Если бы ты мне не мешал, я бы давно уснула.
Марат промолчал, знал, точнее, проверил опытным путём, что спорить с беременной женщиной себе дороже. Поэтому готов выслушать всё, что угодно и согласиться с этим, только бы жена осталась довольна.
Утром проснулись вместе. Марат опухший, уставший, Марина свежая и розовощёкая, с улыбкой на губах. За завтраком смогли поговорить.
— Сегодня Света приедет, мы давно не виделись. — Сказала за завтраком.
— Я безумно рад. Надеюсь, вы будете дома.
— Если ты не против. — Намекнула Марина на предыдущий раз, когда Марат вытолкал Свету чуть ли не взашей.
— Ты же знаешь, я всегда рад твоим гостям.
— Я на это надеюсь. Андрей звонил?
— Уже в Бостоне. В одиннадцать у него самолёт. Я не понимаю, зачем ты дёрнула его из университета, там важно не пропускать.
— Я соскучилась.
— Я тоже, но у Андрея на каникулы были свои планы.
— Можно подумать! Я вообще не понимаю, что он там делает, ведь на год младше всех, неужели ему интересно?
— Даже не буду тебе отвечать. — Внушительно глянул Марат, приподняв брови. — Я с утра поработаю дома, когда приедет Света передай ей от меня привет.
С этими словами он встал из-за стола и скрылся в кабинете.
— Грубиян. — Выдохнула ему вслед и тут же улыбнулась подруге, которая уже топталась на пороге столовой. Хорошо, что Марат её не заметил.
— Привет, Светуль.
— Привет. Как ты живёшь с этим ворчуном, я никак понять не могу.
Плюхнулась она за стол на хозяйское место, под недовольный взгляд Татьяны Ивановны.
— Света, руки. — С укором глянула та.
— Да ладно вам, тёть Тань, всё с моими руками в порядке. — Улыбнулась Света домработнице, кивнула, предлагая принести и ей порцию, а Марина, удовлетворённо вздохнула.
— Всё хорошо Свет. Просто он переживает.
— И переживал бы себе молча. Зачем людей гнобить? — Хлебнула сок из его стакана. — Фу, какая гадость. У вас в доме сахара нет?
— Марат перешёл на здоровое питание, пьёт только свежевыжатый. — Пояснила Марина, отпивая из своего стакана компот из сухофруктов.
— Лучше бы он курить бросил. Дымит как паровоз!
— Я работаю над этим. — Подмигнула Марина, они обе смолкли, пока перед Светой появлялись блюда на завтрак.
— Живёте тут, как зажиточные. Что врачи говорят? — Спросила как бы невзначай, но тут же в сторону кабинета посмотрела, чтобы Марат не услышал, Марина сделала то же самое.
— А что он может мне сказать после трёх поздних выкидышей за пять лет? Лежите, говорит, с задранными кверху ногами, не шевелитесь, не перенагружайтесь и, желательно, дышите через раз. Я устала Света! Все нормальные женщины детей вынашивают, а я свою вылёживаю.
— Ну, ничего, сколько тут потерпеть осталось? Марат хоть не знает?
— Конечно нет! — Кивнула Марина с лёгкой паникой в глазах. — Он уверен, что всё хорошо. То есть, я думаю, что он уверен, но иногда мне кажется, что Марат втайне общается с профессором и тот всё выкладывает ему как на тарелочке. Я пока вчера выплакалась в сквере, после посещения гинеколога, так и ночь на дворе, пришла, а он тут рвёт и мечет, душу готов из каждого вытрясти.
В этот момент дверь кабинета распахнулась, хмурый как грозовая туча Марат прошёл через всю гостиную к столовой зоне. Напротив Марины остановился, Свете кивнул, видимо, этот жест должен расцениваться как приветственный.
— Сегодня в обед я отвезу тебя в больницу. Думаю, причины ты знаешь. Вопросы есть?
— Вопросов нет. — Улыбнулась и похлопала ресницами.
— Охрану я на всякий случай предупредил, чтобы вас обеих не выпускали. Хотите, можете обе в больницу ехать, палата оплачена, дурейте там, хотя бы под присмотром врачей.
— Спасибо, дорогой, за заботу. — Со сквозящим сарказмом поблагодарила Марина.
— Всё для тебя, дорогая. — Не остался в долгу Марат и вернулся в свой кабинет.
— Сдал тебя профессор как стеклотару. А может, оно и к лучшему. Только я твоего мужа, когда он в таком настроении, боюсь. Как он вообще, при мне так всегда такой, а при тебе?
Марина задумалась и мыслям своим улыбнулась, попыталась это спрятать и совсем тихо сказала:
— Марат он… грубый, циничный, жёсткий эгоист, ревнивый до чёртиков, не считается с моим мнением. Принципиальный, любит тотальный контроль. Он не ангел с сахарными крылышками и никогда им не был. После совместной жизни я это ощущаю особенно остро. Когда Марат разговаривает с подчинёнными… я не могу, у меня просто никаких моральных сил нет это выслушать, поэтому ухожу. Единственное, в чём мы советуемся, так это в вопросах воспитания сына, в вопросах быта. Он такой, сложный и взрывной, но для меня делает небольшое послабление по всем пунктам. И за это я его люблю.
— За то, что есть послабления?
— За то, что выделяет меня из толпы. Я для него одна, особенная, и это многое значит в отношениях. Он так смотрит, что жизнь за него отдать готова.
— Да-а… а сколько бегали друг от друга…
— Просто среди всей прочей суеты мы не могли найти две минуты, чтобы поговорить.
На секунду замерла, чувствуя, что происходит что-то неладное, а потом расслабилась. «Люблю тебя» — сжала Марина кулаки под столом, когда почувствовала, как на седьмом месяце беременности отошли воды.