Закончил с одним "языком" из побитых кораблей, тягач меня подхватил в манипуляторы и микропрыжком доставил к другому. Почему "языком"? А так уж они распределились. Похоже, что корабли накрывало группами, так группами они и дрейфовали, если дрейфом можно назвать скорость в пару сотен километров в секунду. Летели они практически в одну сторону, и скорости у них были почти одинаковые. Так что из исходной компактной группы они разошлись в стороны, часть вырвалась вперёд, часть отстала. Вот и получилось что-то вытянутое, похожее на язык — у местных такие ассоциации, ну и я это выражение подхватил. Второй язык тоже был из "отстрелявшихся". Так что опять проверять торпеды.
Дальнобои ко мне привыкли и стали у меня просить себе что-нибудь в подарок. Один из молодых приставал ко мне с просьбой об игольнике. Я отговаривался, что игольники не попадаются — не военное это оружие. Наконец в одном из кораблей в командирском сейфе мне пара игольников попалась. Прибрал я их, и в очередной прилёт молодого по общей волне его вызвал и сообщил:
— Нашёл я тебе игольник. Я тебе его отдам, ты к моему начальству его довези и у него проси. Оставит тебе — твоё счастье, нет — не обессудь. И, чтоб точно он до Габрбили добрался, передачу ему вручил и приписку к описи сделал.
Как там Габрбили разрулил — точно не знаю. Но просители как-то сразу угомонились.
Перед очередной ломкой меня прыжком перекинули на группу торпедоносцев, прибитых во время атаки. Торпедные отсеки у них были в хлам. Похоже, что большую часть боекомплекта они запустили, и пострадали от взрыва торпед последней волны — средняя часть у них была повреждена, а задняя — практически живая. Лазеры ПКО на обшивке у них иногда двигались.
К кораблям я подходил по большой дуге. Заходил с повреждённой стороны, стыковался, вылезал на броню, переходил в задницу к входу с челночной площадки. Челноков на торпедоносцах не было. Входил прикрываясь дроидами. Глушил реактор, если он был не до конца заглушен, и уже потом разбирался со всем остальным. В пользу того, что экипаж покинул корабли, мне говорило отсутствие трупов, абордажных дроидов и главного искина. Возни было не много, я разобрался с первой пятёркой, пристыковался к очередному торпедоносцу, предупредил всех, кого смог, чтоб не волновались, попросил передать это остальным и залёг в медкапсулу.
Когда я, подлеченный, но не оклемавшийся, вылез из медкапсулы, на аварийной волне был страшный хай. Какой-то дальнобойщик не пойми зачем подлез под лазеры ПКО торпедоносца, получил несколько попаданий, не слишком опасных, но неприятных, и сейчас все ругались и это обсуждали. Выгнал всех с аварийной волны с мотивацией, что если всё уже кончилось, так и болтайте на общей, тревожную не засоряйте.
Какой-то хрен-с-горы, не помню его совсем, попытался мне возразить:
— Как ты не понимаешь! В него же попало!
— Опасность для жизни сейчас есть? — спрашиваю его.
— Нет. Но ведь…
- […] отсюда, хомячок-переросток! — очень грубо высказался я на галифатском.
— Да я тебя […], - попытался он мне ответить.
— Во! Давай в дуэльном пересечёмся, и я там это тебе припомню!
Похоже, что по личному каналу ему что-то передали. Он сначала заткнулся, а потом начал извиняться — мол не нужно принимать его слова близко к сердцу. Может про оторванные уши услышал? Пару суток я отоспался и продолжил — следующую дюжину дней заканчивал дела в системе. Когда на последнем из трофеев я закрепил маячок, мой системник подхватил дальнобой и потащил меня назад к Алатезу.
3.14. Конец работы.
Шесть дней и десять прыжков я опять ел, спал и медитировал. Загнал системник в корпоративный малый бокс на верфи. В боксе меня встречали Билаларди и какой-то безопасник. Я сдал Билаларди последнюю коробку, запечатанную и с описью. Билалларди удивился, но не тому, что я коробку ему отдал, а описи.
— Знобит меня. — Сказал я ему. — Скоро приступ. Не знал, успею ли долететь и в каком состоянии. Вот и подстраховался.
Билаларди сразу сделал озабоченное лицо:
— До спутника долетишь? Там тебя доктор сразу и посмотрит.
— Должен. — Ответил ему я. — Только пусть меня отвезёт кто. — Безопасник кивнул. — Кораблик обслужить бы нужно. Если не к спеху, я обслужу, как отболею.
— Есть у тебя там ещё что? — Уточнил Билаларди.
— Из трофеев копье, абордажники и игольник. Так, вроде, всё.
Безопасник отвёз меня на спутник и мы прошли в контору к Габрбили. Удивился ли я такой встрече? Не особенно — сил удивляться у меня не было.
— Ли! Отлично! Ты как?
— Нормально.
— Поговорить с тобой хотят. Сейчас сможешь?
— Если не долго, то смогу.
— Не долго, — произнёс следователь. Судя по всему к этому следователю меня безопасник и сопроводил. — Вопрос в общем-то один. Почему Вы сразу не обезопасили аварский торпедоносец?
— Не понял. Какой торпедоносец?
— Я говорю про аварский торпедоносец, который стрелял по тягачу.
— Ничего не могу сказать — я в медкапсуле был. Наверно не успел. Когда из медкапсулы вылез, уже всё кончилось, только вопли остались.
— То есть Вы пристыковались к торпедоносцу, не проверили его и завалились в медкапсулу?
— Да. Я сначала отлежался, а потом провёл деактивацию.
— Почему?
— Потому что мне на нём ничего не угрожало.
— А что могло угрожать?
— Аварцы, но за прошедшее время живых там не должно было остаться. Абордажные дроиды, но, во-первых, в этой группе трофеев абордажных дроидов не было, и, во-вторых, абордажные дроиды без специальной команды на броню не полезут. Турели, но установленные на броне до меня не дотягивались, а до соседних кораблей было далеко.
— Понятно. Какие-нибудь угрозы в ваш адрес поступали?
— Нет.
— А вот дальнобойщики говорят… — Следователь сделал паузу и посмотрел на меня.
— С дальнобойщиками я время от времени ругался. Это рабочие моменты. Не стоит относиться к ним серьёзно.
— А обещания вызвать на дуэль?
— Сам я никого вызвать не собираюсь.
Здесь вмешался ещё один человек, держащийся в стороне, до этого я его не замечал:
— Рекомендую отправить молодого человека к врачу.
— Хорошо. — Отреагировал на реплику следователь и обратился ко мне:
— Я полностью удовлетворён Вашими ответами и благодарю за сотрудничество.
Безопасник проводил меня к Арефли до самой медкапсулы.
То, что я пропустил. Следователь и Габрбили.
— Значит то, что эти дальнобойщики захотели воспользоваться беспомощным состоянием Вашего сотрудника и поживиться собранными им трофеями можно считать установленным.
— Я так и думал. Возможно ли наказать их пожёстче?
— Ли ничего не заметил и в показаниях не за что ухватиться.
— Да. Он бывает излишне наивен.
— Судя по Вашим словам, Вы к нему хорошо относитесь.
— Да.
— Почему?
— Он делает дело и не ворует.
— А то, что он наркоман?
— Он в завязке.
— Большая часть наркоманов срывается.
— Если сорвётся, тогда и посмотрим.
— Я подумаю, что можно сделать.
После медкапсулы меня ждало сообщение от Габрбили:
"Ли! Срочной работы пока нет. Отлежись, спокойно отдохни сколько нужно и подходи."
Около медкапсулы меня ждал мой скафандр. Арефли мне подтвердил, что здоровье моё медленно улучшается и подтвердил все свои рекомендации. Счёт у меня дорос до 473 тысяч — очень не плохо! Сходил в баню, спать не пошёл, подвернулся удобный рейс и я долетел до станции. Лулу была свободна и рекомендацию Арефли, можно и так сказать, я выполнил. Отклик нейросети я сменил ещё на подлёте к Алатезу, так что эксцессов не произошло. Прошёл по торговому сектору станции, перекусил, купил новый планетарный комбинезон, посмотрел кулоны, но ничего не глянулось. Подремал в полёте на планету, оставил скафандр в камере хранения космодрома и отправился на судно занять спокойное место. На острове сразу отправился в сотовую гостиницу, зарезервировал её на трое суток и уснул.