Сон мешал, отчаянно мешал, путал мысли, сковывал движения, пресекал порывы свободной воли. Приходится, проклятье, подлаживаться - иначе откуда бы столько накладок? Общая гниль, гнет болезненных обстоятельств. Будтова хранило его собственное проспиртованное подсознание, расставляя преследователям капканы и ловушки, распуская перед ними коварную трясину. Отсюда, черт подери, все неудачи!
Впрочем, еще неизвестно, какой ум хуже - одурманенный или ясный. Если Консерваторам удастся его протрезвить и развернуть в угодном направлении...
Де-Двоенко скомкал бумажный лист, швырнул в корзину, положил перед собой новый.
- Вспоминай, - потребовал он, сдерживая себя. - Плевать на фауну. В жизни бывает всякое.
"А в сказке - тем более", - подумал он уныло.
- Ряба, - с готовностью отозвался осведомитель. - Крутилась тут такая с год назад.
- Замечательно. Ряба. Что дальше?
- Дальше, стало быть, в рощу...
Глава 10
Дверь подсобки распахнулась. Будтов успел привыкнуть к темноте и сощурился, когда в тесную конурку хлынул дневной свет. Зажмурилась и Даша, которая вздремнула и теперь не могла отличить реальности от сна.
- Выходите, - губы Минус Первого были поджаты. Всем своим видом он выказывал сомнение в безопасности, которую сам только что и наладил.
- Всех обыскали, всем заглянули в глаза, - подхватил Минус Второй, словно отчитываясь перед Захарией Фролычем. - Похоже, что доктор действовал в одиночку. Но еще денек-другой, и здесь бы расплодилось настоящее осиное гнездо.
- Фролыч - что им надо, козлам этим, а? - снова заскулила Даша. Минусы переглянулись. Дашины выходки им надоели.
- Милочка, - вкрадчиво спросил Минус Первый, - что это у вас с лицом?
- Тебе какое дело? - огрызнулась та и непроизвольно погладила родимое пятно.
- Хочешь, мы уберем тебе это безобразие? - осведомился Консерватор еще более проникновенным тоном.
Даша вжалась в угол.
- Бритвой порежешь?
- Тьфу, дура, - неожиданно сплюнул Минус Второй. - Тебе, жабе, косметическую операцию предлагают - бесплатную, если заткнешься.
- Помолчи, Дашка, - согласился с ним и Захария Фролыч. - Не видишь разве - люди серьезные.
Даша Капюшонова видела. Она с усилием встала и, не отряхнувшись, вышла из подсобки. Трупа лысого доктора уже не было, охранники стояли с видом, будто ничего не произошло. За окном печально шуршали деревья, где-то наливали пивко, торговали недорогой парфюмерией. Только теперь Даша ощутила знакомый, некогда привычный запах лекарств и антисептиков; она вспомнила о собственных бдениях ночи напролет, когда клевала носом в пустынном коридоре, при свете настольной лампы, а девичьи слезы капали на роман Абдуллаева...
Будтов осторожно выбрался следом. Догадываясь, что из его затеи ничего не выйдет, он все-таки попросил глоточек и вздохнул, получив деликатный отказ.
- Пройдемте наверх, - пригласил Минус Первый. - Пора приводить вас в порядок. Успехи современной медицины позволяют надеяться, что о глоточках вы больше не вспомните.
Даша никак не хотела понять, куда попала:
- А разрешение у вас есть? Не имеете права насильно лечить!
- Это верно, не имеем, - кинул Минус Второй, беря ее под локоть. - Но будем. Думаете сопротивляться?
Даша не думала, это был дежурный понт - для порядку.
Процессия стала подниматься по ковровым ступеням. Впереди шел Минус Первый, а его напарник замыкал шествие. Будтов и Даша казались персонажами из детского мультфильма, которых - жалких и беспомощных зверушек - ужасные разбойники ведут в свое логово, собираясь привязать к дереву, а дальше будет видно. Дальше вмешаются добрые силы, спасатели Чип и Дейл.
Однако сценарий, по которому разворачивались события, писал кто-то другой, и этот другой не любил ни зверушек, ни деток. Будтова с Дашей привели прямиком в процедурный кабинет с двумя перевязочными столами. Инструментов и аппаратуры было столько, что кабинет в любую минуту можно было превратить в операционную. Пленники среди всей этой роскоши смотрелись так, что их оставалось только убить и побыстрее вынести вон, на свалку, куда выбрасывают недоеденную больничную кашу и ампутированные больничные ноги.
Вдруг по стенке прополз таракан, и Будтов немного утешился.
- Раздевайтесь, - приказал Минус Второй, надевая халат прямо поверх пиджака.
Минус Первый позвонил в звонок.
Сестры явились строем, в количестве пяти человек. Лица у них были абсолютно бесстрастными, хотя они только что лишились старшего медицинского персонала в виде лысого доктора.
"Застращали", - уважительно подумал Захария Фролыч и послушно скинул ботинки. Минусы повели носами. Общей гармонии был нанесен чувствительный удар.
- Не смотрите, - буркнула Даша, берясь за пуговицы.
- Рады бы, - возразил Минус Второй, - только за вами глаз, да глаз нужен.
- А что вы с нами будете делать? - поинтересовался Будтов, вылезая из брюк. - Капельницы ставить?
- Это само собой разумеется, - ответил тот. - Капельницы - только начало. Мы вытравим из ваших организмов всю дрянь, до капли. Потом применим гипнотические суггестии в сочетании с внутривенным наркозом. Думаю, что эти меры отвратят вас от вашего пагубного пристрастия - на первое время. Потом мы постараемся изменить вашу внешность - как медицинскими способами, так и не вполне медицинскими... - Минус Второй замялся, подбирая слова. - В общем, кое-каким полезным фокусам обучен не только Аль-Кахаль. Конечно, это не решит проблемы, настоящие Радикалы рано или поздно выйдут на ваш след, но что касается их приспешников из простых смертных - этих можно обвести вокруг пальца. Так что, - он повернулся к Даше, которая прикрыла рукой продолговатую грудь, - ваша блямба будет убрана не из какого-то там милосердия... мы благотворительностью не занимаемся. Просто вы - важный свидетель, у которого не должно быть особых примет.
Даша Капюшонова плохо понимала происходящее; инстинктивно она обратилась к исконно русской медитации. Душа расползлась по просторам, привечая травинки с былинками; что до носителя, то с ним можно было делать, что угодно. Враждебная сила гвоздала пустоту, не находя себе точки приложения. В пустых глазах шумел невидимым морским прибоем денатурат. Пот, проступивший на лбу, издавал острый запах лаков и красок. Захария Фролыч, услышав фамилию "Аль-Кахаль", безразлично насторожился. Об Аль-Кахале говорил Топорище. Ах, да, это тот самый отмороженный хмырь с фотографии.