В 1373 году Мамай вторгся в Рязанское княжество. Татары пожгли рязанские города, «а людин многое множество пленица и побища». Опасаясь, что ордынцы могут переправиться через Оку и начать грабить земли Московского и Владимирского княжеств, «князь великий Дмитрий Иванович Московский, собравшись с силою своею, стоял у реки Оки на берегу и татар не пустил, и все лето там стоял». Система оповещения и защиты границы, созданная Дмитрием, себя оправдала.
Летом 1376 года Дмитрий Иванович получил донесение о намерении ордынцев вторгнуться на Русь со стороны Нижнего Новгорода. На этот раз он не ограничился обороной левого берега Оки, а смело выступил им навстречу. Но татарам удалось обмануть разведку нижегородцев. Дождавшись, когда великий князь покинул свои полки и возвратился в Москву, они неожиданно напали на русскую рать и разгромили ее. Главная причина поражения русских ратников состояла в том, что они вели себя беспечно: расположившись на реке Пьяне, они упивались хмельным медом и были вырублены воинами Арапшаха.
В следующем году Мамай решил развить свой успех и, собрав большое войско под командованием мурзы Бегича, двинул его через рязанские земли на Москву. Пограничная охрана Дмитрия своевременно обнаружила этот поход, и он быстро получил сведения о замыслах Мамая. Русская рать, предводительствуемая самим князем, встретила ордынцев на берегах реки Вожи (правый приток Оки северо-западнее Рязани). Здесь 11 августа 1378 года произошло большое кровопролитное сражение, в ходе которого татары были полностью разгромлены. Мурза Бегич погиб.
Мамай, узнав о поражении своих войск, пришел в неистовство. Размахивая саблей, в бешенстве носился он на своем прекрасном скакуне по стойбищу, рубя всех, кто попадался на его пути. Затем, собрав своих князей, он торжественно объявил, что идет по древним следам Батыя истребить Русь. «Казним рабов строптивых, – кричал он в гневе, – да будет пеплом грады их, веси и церкви христианские! Обогатимся русским золотом!»
Дмитрий понимал, что его противостояние с Мамаем вступило в решающую стадию. С этого момента он неотступно, изо дня в день готовился к решающему сражению. Прежде всего он позаботился о разведке и об охране границы. На всех дорогах, шляхах и переправах им были выставлены новые заставы пограничных сторожей, которым накрепко было приказано «бодрствовать» и «нести службу усторожливо». К верховьям Дона, к самым дальним кочевьям ордынцев, скрытно высылались крупные, численностью до семидесяти человек, разведывательно-поисковые отряды. Они должны были не только наблюдать за ордынцами, но и захватить языка, чтобы получить точные сведения о планах Мамая.
В середине лета 1380 года Дмитрий Иванович уже знал, какая страшная гроза собирается над его головой. Олег Рязанский, желая скрыть свою измену, предупредил его об опасности. «Но еще наша рука высока, – писал он Дмитрию, – бодрствуй и мужайся!»
Для Московского князя это сообщение уже не было новостью. О грозящей опасности его предупредили пограничные сторожа. Возле Дона стояла русская пограничная застава численностью в пятьдесят человек. Во время рейда по ордынским кочевьям она попала в засаду и частично была уничтожена, но большинство сторожей попали в плен. Одному из них – Андрею Попову – удалось бежать, и 23 июля он доложил великому князю: «Идет на тебя, государь, царь Мамай со всеми силами ордынскими, а ныне на реке на Воронеже». Это была первая весть о начавшемся мамаевом походе.
Дмитрий хотя и ожидал этих вестей и готовился к ним, воспринял их в сильном волнении. Огромная, неимоверно тяжелая ноша разом обрушилась на его плечи, придавила к земле. Ах, как хотелось ему, чтобы все это было сном, кошмарным сном, чтобы все это вмиг рассеялось, как наваждение, как внезапно налетевшая гроза. Но это было не сном, а суровой и жестокой реальностью. Ему было трудно смириться с мыслью, что скоро, совсем скоро придется в решающей битве столкнуться со всей монгольской силой. Полтора века иноземного владычества не прошли даром. В психологии народа, в том числе и у руководителей, утвердился, казалось, навсегда, страх перед угнетателями. Слово «монгол» воспринималось с неописуемым ужасом. И вот теперь Русь впервые открыто пошла против воли хана, и этот ее шаг был громадным психологическим изломом. На глазах всего мира раб превращался в свободного гражданина, и в этом процессе Дмитрию выпала главная роль. Ему предстояло возглавить народный поток и повести его на кровавую сечу. Чем окончится она для Руси? Не навлечет ли он на нее новую беду? Не наступят ли еще более мрачные времена?