От этих мыслей тревожно сжималось сердце, и он без устали мерил шагами свою просторную горницу. Понемногу он успокоился и созвал ближних бояр и воевод. Сели они «думу думать». Судили и рядили, как лучше одолеть Мамая. Дмитрий всех выслушал и приказал разослать во все города гонцов с приказом готовиться к походу. Сам же с малой дружиной отправился к Сергию Радонежскому.
В это время этот Преподобный старец пользовался громадным влиянием на Руси. Можно сказать, что он был душой и совестью народа, духовным отцом нации. К его голосу прислушивались все – от князей до холопов, верили ему и подчинялись его нравственному авторитету. Дмитрий тоже верил в чудодейственную силу мудрого игумена и не мог пойти на битву без его благословения. Несмотря на огромную занятость (к нему без конца прибывали гонцы с новыми вестями – даже находясь в Троице-Сергиевой обители, он держал постоянную связь с пограничными сторожами), он отправился к Преподобному Сергию. «Ты уже знаешь, отче, какое великое горе сокрушает меня, – сказал он по прибытии в обитель. – Да и не меня одного, а всех православных: ордынский князь Мамай двинул всю орду безбожных татар, и вот они идут на мою отчизну, на Русскую землю, разорять святые церкви и губить христианский народ… Помолись же, отче, чтобы Бог избавил нас от этой беды!»
Святой игумен попросил князя отслушать Божественную литургию, а по окончании ее сказал ему: «Господь Бог тебе помощник; еще не пришло время тебе самому носить венец этой победы с вечным сном; но многим, без числа многим сотрудникам твоим плетутся венцы мученические с вечной памятью».
Дмитрий побледнел. Слова Сергия означали, что предстоящее сражение будет кровопролитным и унесет тысячи человеческих жизней. Со страхом и надеждой смотрел он на озаренное немерцающим внутренним светом лицо святого старца, а тот, словно не замечая его тревоги, продолжал: «Мамая ожидает конечная гибель, а тебя, Великий княже, милость и слава от Господа. Уповаем на Господа и на Пречистую Богородицу, что они не оставят тебя».
Осенив великого князя святым крестом, Преподобный Сергий произнес: «Иди, господине, небоязненно! Господь поможет тебе на безбожных врагов!» А затем, понизив голос, сказал тихо, одному Дмитрию: «Победиши враги твоя…»
А. Кившенко. «Преподобный Сергий Радонежский благословляет святого благоверного великого князя Димитрия Донского на Куликовскую битву»
Как ни огрубело сердце сурового воина, каким был тридцатилетний князь, он не выдержал, прослезился. Впервые за многие месяцы внутренней тревоги и огромного напряжения душевных сил он почувствовал облегчение. Страшная, нечеловеческая ноша словно спала с его могучих плеч, и он впервые легко и свободно, полной грудью вдохнул чистый воздух святой обители. Небывалая уверенность в победе вселилась в его сердце и уже не покидала его никогда.
На прощание Сергий Радонежский поручил князю двух своих иноков – Пересвета и Ослябю, бывших в миру знатными воинами, и сказал ему:
«Вот тебе, возлюбленный княже, мои оруженосцы и послушники, а твои избранники!» А им сказал: «Мир вам, возлюбленные мои о Христе братии! Мужайтесь, яко добрые воины Христовы! Приспело время вашей купли!»
Дмитрий, получив благословение святого старца, простился с ним и поспешил в Москву. Находясь в Троице, он получил сведения от пограничников – «от Климента, старого поляника, что приближаются татары». Надо было готовить встречу незваным гостям.
Возвращался Дмитрий в Москву, думая о войне, а глаза его невольно останавливались на дивных картинах русской природы. Буйные травы, скошенные хлебные поля, ручьи и речки, березовые опушки и глухие темные леса проплывали перед его восхищенным взором, и сердце наполнялось тихой и светлой грустью. Он видел затерявшиеся в лесах деревеньки, молодых крестьянок, мирно работавших в поле, нагулявшиеся за лето стада коров и с ужасом представил, что здесь будет, если снова ворвутся сюда монгольские полчища. Снова кровь, насилие, обугленные развалины домов… «Нет, этому не бывать! – неожиданно для всех гневно воскликнул он. – Все, как один, ляжем костьми, но врага не пропустим!» Пришпорив коня, он поскакал вперед по узкой лесной дороге. Дружинники, как ни старались, едва поспевали за ним.