Петля мутновато-тусклой реки Тумень-Ула огибает этот кусок суши — полуостров, сверху похожий на широкий треугольник.
Полоска его основания и есть частичка нашенской земли. В середине этой полоски возвышается Заозерная. А за плечами на километры раскинулось озеро Хасан. Меж топким его берегом и границей — два узких, в 150–200 метров, коридора: на севере — у сопки Безымянной, на юге — близ Пулеметной горки. А если перережут эти перемычки? Западня?
Вот почему и напали захватчики сначала на Безымянную. Внезапно. Средь бела дня. Используя густой туман, закрывший седловину.
В лоб на Безымянную, делая короткие перебежки, высыпали цепи быстрых фигурок в мундирах цвета хаки. Мелькнули коричневатые квадратные ранцы за спиной, башмаки, гетры. Впереди в куцых плащах офицеры — в одной руке пистолет, в другой палаш. За ними торопились шеренги солдат с длинными винтовками наперевес.
Сквозь окуляры бинокля солдаты показались на миг механическими, да и вся рота — какой-то игрушечной. Но уже в следующий миг стал ясен ловко задуманный японцами план: фронтальный маневр этой роты был отвлекающим. Сквозь белые клубы тумана, окружая вершину Безымянной с флангов и тыла, вплотную к огневым точкам нашего наряда вынырнули десятки других вражеских солдат.
Вмиг бой перешел в рукопашную. Одиннадцать наших пограничников во главе с лейтенантом Алексеем Махалиным, а тех — больше сотни. Так что по десятку на одного.
Бинокль выхватывал то удар штыком, то взмах клинка, то огненную вспышку гранаты. Иван с трудом удерживался, чтобы не побежать туда, к своим, на помощь. А тут еще ребята в один голос:
— Товарищ командир! Пошлите нас на Безымянную…
На выручку наряду Махалина отправил Чернопятко пять бойцов с двумя ручными пулеметами. Возглавил эту пятерку комсорг Гильфан Батаршин. На помощь махалинцам кинулись и пограничники с заставы Пакшекори, и бойцы подразделения Красной Армии.
Одиннадцать во главе с заместителем начальника заставы Алексеем Махалиным, окруженные на вершине, дрались насмерть. Ни один не дрогнул. Махалин и четверо пограничников погибли. Оставшиеся в живых были ранены, но продолжали сражаться. Всю ночь японцы уносили со склонов сопки трупы своих солдат из пограничной стражи.
Подкрепление, брошенное на сопку, вышибло налетчиков. Шестеро наших раненых были спасены. Вот оно, войсковое товарищество в бою! Это Иван понимал. А все же почему так неохота было ему расставаться с Гильфаном? Да и словом перекинуться не пришлось — все бегом. Правда, разве мужчины в дружбе изъясняются? Лишь на миг их глаза встретились: темные, с антрацитовым блеском — Батаршина и светло-карие, спокойные — Ивана…
Кто мог знать, останутся ли они живы в ту ночь? Кто угадал бы, что Батаргдин отличится в бою за Безымянную? Вызволит группу наших тяжелораненых на Заозерной. И наконец, спасет жизнь начальнику заставы лейтенанту Терешкину. Мог ли Иван предвидеть, что, свершив это, его корешок неразлучный, станет Героем Советского Союза?
А вот одно знал наперед: Гиль Батаршин — парень настоящий. Ну а остальное, считал Иван, подразумевается само собой.
22 часа 45 минут.
Взрыв. Второй… Иван вскочил, ничего не поймет. Тьма. В лицо бьет сырой ветер.
— Товарищ командир! — раздался из окопа голос Быкова. — Враг ударил по той стороне сопки двумя ружейными гранатами.
Бросился Иван к начальнику заставы. Лейтенант Терешкин предположил: неприятель либо прощупывает перед атакой, либо, наоборот, отвлекает.
Иван бегом к Сидоренко, старшему группы пограничников на Заозерной. Тот приказал:
— Взводу усилить охрану, разведать свой левый фланг по линии границы и с тыла.
И еще старший лейтенант обнадежил: вскоре должна подойти поддержка с заставы Подгорная.
В разведку Иван решил идти сам, взяв с собой троих надежных ребят и проводника с Рексом — лучшей розыскной собакой, которая могла очень пригодиться у подножия сопки, вдоль берега, заросшего высокой травой и камышом.
1 час 35 минут.
Ночь черна как деготь. Да еще плотный туман. И ни звука. Бесшумные и невидимые, спускаются пограничники по скатам высоты. Внезапно собака настораживается. Все замирают.
В тишине доносится шорох. Неясное постукивание. Да, ползут… Их несколько. Послышалось учащенное дыхание… Не наши ли это с Подгорной?