Я пытаюсь встать — и не могу. Мои ноги — это океан, в котором живут несчастные рыбы. Я придаю себе ускорение. Хоп-ля! Стены растворяются — наверное, в моей соленой воде, а может, из-за эрозии и всей прочей экологической чепухи. Быстрее, вина мне! Пива имениннице! Живо — текилы! Алкоголя! Пусть кто-нибудь утолит мою жажду!
Ко мне поворачивается чья-то голова. Наконец кто-то осмеливается приблизиться к нашей маленькой персоне. Но кто же этот Адонис, что рискнул отбросить свою тень на мои ноги? Мне улыбается мой бывший. Ага! Бывший класса «суперлюкс». Тот бывший, что вне конкуренции среди всех «экс».
— С днем рождения, Сисси!
— Ох, Антуан! Увези меня к себе. Вино кончилось, а мне нужно успокоить рыб-алкоголичек у меня в животе…
— Киска, я бы с радостью, но не уверен, что моя девушка одобрит. Да ты и не можешь вот так слинять с собственного праздника, они пришли ради тебя…
— Да меня здесь и быть-то не должно. Я поклялась больше с ними не видеться, но они прилипчивые, как уличная грязь. И нудят все время: Сисси то, Сисси сё.
— Они ведь тебя любят, Сисси. Считай, добрая половина присутствующих без ума от тебя. Только выбирай…
Я смотрю на своего бывшего, разинув от изумления рот. Начинаю смеяться. Грубым жирным смехом. Во все горло. Хохочу, чтобы он понял: меня не провести. Выбор, выбор… Он забавный, мой бывший, ну прямо Мишель Куртеманш в фильме Марселя Беливо «Сюрприз по заказу». Разве не он внушал мне совсем недавно: Видишь, стоит мне отлучиться, и ты всегда ошибаешься в выборе? А мама, с ее глупостями: Кто выбирает — получает худшее! Так что когда я слышу это слово — «выбор» — хихикаю в мохнатку (бороды-то у меня нет, чтоб в нее улыбаться незаметно!). Расти у меня борода — быть бы ей длиннющей-предлиннющей, чтобы можно было смеяться часами, днями, месяцами и годами напролет — пока не задохнешься, не подавишься этим смехом. Выбор, выбор… Ну и мудак же он! Думает, у меня есть выбор! А у него он есть? О да! Но не каждый же человек — верх совершенства. Я вот ощущаю себя задницей и давно поняла, что таков выбор. Плыву по течению. Я не выбираю, меня — выбирают, как куклу. И сейчас кукле плохо. Маленькая девочка испачкала ей личико, закрасила черным зубы, отрезала волосики, вырвала обе кукольные ноги. Вот куколка и не может ни к бару подойти, ни домой убраться.
— Антуан, ты меня проводишь? Я чувствую себя бракованным компьютером, который нужно вернуть дистрибьютеру.
— Да.
Мой бывший обнимает меня за талию и прижимает к себе крепко-крепко, чтоб я не упала на пол, как бутерброд, который всегда шмякается маслом вниз. Мне больно. Его кости бьются о мои. При каждом шаге в мозгу просверкивают молнии. Один скелет трется о другой. Он тащит меня, как делал много раз в былые времена, если я напивалась. Нас пропускают, толпа расступается, как море по приказу Моисея. Мне кажется, все шепчутся. Если бы только радио не орало так громко. Но Я ЧЕРВЬ / Я НЕУДАЧНИК / КАКОГО ЧЕРТА Я ЗДЕСЬ ДЕЛАЮ? / Я НЕ ПРИНАДЛЕЖУ К ЭТОМУ КРУГУ. / О-О-О… Я тоже червяк. Чертов червяк, которому не терпится убраться отсюда. Мне холодно, мне голодно, мне больно — везде.