Пограничье оказалось странным миром. Известная повитухам местность лежала длинной полосой между двух границ — может, от этого и происходило название мира. Но только с одной стороны граница была четкая. Рядом именно с ней и находилось «родильное отделение», причем, не только это — таких заведений было еще несколько, но располагались они далеко друг от друга, и связи между коллегами не было. Пределом миру с этой стороны служил ровный и бесконечный берег столь же безграничного моря. Другой стороны у моря не было. Хотя, может и была, но никто этого проверить не мог из-за странной особенности: довольно обычный у берегов ветер совершенно стихал через несколько десятков километров и парусные суда не могли двигаться дальше. На весельных лоханках далеко не уплывешь, а сколько-нибудь развитой техники в этом мире не знали или знать не хотели.
У этой морской границы была самая безопасная для людей и поэтому самая заселенная зона. По морю осуществлялись перевозки товаров, вдоль берегов протянулись дороги, в общем, жизнь кипела, по крайней мере, если судить по средневековым стандартам. Владу предстояло внедриться в эту жизнь с несколькими медными монетами, которые ему выдадут повитухи, когда завтра он покинет их дом.
Но вот с другой, дальней границей были проблемы: она не располагалась в конкретном месте, и основным определением для нее было то, что простому человеку нельзя было ее пересекать, если он, конечно, не собирался расстаться с жизнью особо экзотическим способом. Удаленную на север границу называли барьером, и, по скудным сведениям, за ней были весьма странные места, которые назывались Серыми Пустошами. При этих словах Николая, Владу стоило большого труда продолжать жевать тушеную капусту с прежним сосредоточенным видом. Однако это ему удалось, а про себя он решил пока не болтать лишнего о своих совсем не человеческих намерениях пойти не только за барьер, а даже за серые пустоши.
А Николай тем временем «успокоил» озабоченного гостя известием, что барьер находится далеко и поэтому не страшен. До тех мест располагались степная и лесная полосы, переходящие в холмистую местность и даже местами в горы. Все это пространство было населено людьми, чем ближе к барьеру — тем более смелыми и даже отчаянными.
Проблема Пограничья была в том, что с серых пустошей в этот мир постоянно прибывали самые странные сущности, которые зачастую даже не имели своих форм или мыслей. Единственное, что объединяло всю эту нечисть, было общее желание внедриться в общество людей. И для этого пришельцы не скупились ни на что: и вселялись в людей, и имитировали их вид, и пытались подчинить, и просто запугивали. И было бы здесь совсем невмоготу жить, если бы не было на этих гостей управы в виде инквизиции и княжеских опричников.
Но в некоторых случаях и тем было не под силу справляться с пришельцами, и тогда оставалось уповать на таинственных пограничников, которых никто не знал точно в лицо. По слухам, только они могли найти управу на особо опасных монстров, и только они могли ходить за барьер, каким-то образом не подчиняясь разрушительному действию серых пустошей.
Влад при этих словах смекнул, что ему выбраться за барьер без этих таинственных людей явно не светит, и он, изображая искреннее любопытство, спросил:
— А как же они выглядят?
— Хех, — прикрякнул Николай. — Я ж сказал: никто их толком не знает. Может и выдумки инквизиторов все это. У нас тут, сам увидишь, легенд и сплетен больше, чем проверенной информации. Ты вот лучше о себе хоть что-нибудь расскажи, если тебе память не перекрыли, конечно.
— А что, могут и перекрыть? — испуганно спросил Влад.
— Тут все могут. Только это редко бывает — в особых случаях.
Влад понял, что своим вопросом отсек возможность прикинуться типом со стертой памятью, и начал свою исповедь с осторожного объяснения, как сюда попал. Продолжить свой рассказ он не смог, так как был остановлен удивленным возгласом Мерви:
— Что-то тут не так! Так кто же тебя сюда закинул, в обход других миров?
— Я не знаю… — признался Влад.
— Да ладно тебе! — встрял Николай. — Бывает и так. У тебя, Мерви, просто опыта еще маловато.
Влад понял, что Николай решил по какой-то причине замять обсуждение, и, приняв игру, признался, что ему особо и нечего больше говорить. Хозяин поднял тост со словами «добро пожаловать в Пограничье» и после опрокинутой чарки завел беседу о местных развлечениях. Кроме сжигания на кострах нечестивых, тут еще было что-то вроде примитивного театра, бродячих балаганов, конных скачек и турниров. Но сам Николай больше всего любил рыбачить на своей небольшой парусной лодке. К тому же это хобби приносило и кое-какую пользу.
После долгого и плотного ужина хозяин так разошелся, что возжелал показать гостю свою лодку, а заодно покурить в мужской компании на свежем воздухе. Влад не возражал — все равно нужно было с чего-то начинать знакомство со здешним миром. Они вышли из дома на задний двор, с которого вела тропинка под горку. Буквально в нескольких метрах от них, в косых лучах заходящего солнца лениво плескалась морская гладь. Но Николай не поспешил к лодке, остановившись на полпути и залюбовавшись видом на море.
Влад тоже по достоинству оценил пейзаж: слева проглядывал погружающийся в темноту берег, только местами озолоченный случайными лучами солнца, а справа оранжевый круг светила почти коснулся горизонта. Прямо перед ними раскинулось открытое морское пространство, не нарушаемое ни единым островком, ни кораблем, ни даже ветром или тучами. Что-то в этом было противоестественно правильное, но что — Влад не мог определить.
— Никто не знает, есть ли у этого моря другой берег… — задумчиво произнес Николай и вдруг, внезапно обернувшись, в упор посмотрел на Влада. — Ты понял, что я специально не стал говорить о твоей биографии в присутствии Мерви?
— Да, — признался «новорожденный». — Но неужели между вами с женой есть секреты?
— Понимаешь. С тобой непонятный случай, и я не хотел зря ее подставлять. А так, если спросят — она вроде и ни при чем.
— Что, со мной все так плохо? — неприятно удивился Влад.
— Не знаю. Странно, — раздумывая, медленно выговаривал Николай, словно подбирая правильные слова. — Был у меня давно похожий случай. Тогда инквизиция пыталась уничтожить «новорожденного», но чем дело кончилось, мне неведомо. По твоим словам, тебя кто-то неизвестный забросил сюда прямо из основного реального мира. Обычно в Пограничье люди приходят из других иллюзий, и часто их направляет та же инквизиция…
— Что? Инквизиция работает в разных мирах? — Влада потрясло такое откровение. — Неужели от монахов нигде спасенья нет?
— Не совсем так. Я слышал, что так же работают и мусульмане с буддистами, только далеко отсюда по берегу.
— И что же мне теперь делать? — прикинулся несчастным Влад.
Бородач долго смотрел на него и, наконец, сказал:
— Делай то, что тебе сказали.
— Но откуда?.. — вырвалось у Влада.
— Нет. Успокойся — я не знаю твоей сверхзадачи. Просто у меня предчувствие, что ты хороший, настоящий человек. Так что остается только пожелать тебе удачи в деле. Но о своем происхождении лучше никому здесь не говори, а то огребешь забот по полной программе.
Смотреть лодку совсем расхотелось. Николай, словно почувствовав настроение гостя, без слов повернул в дом и только на пороге сказал:
— Выспись хорошенько, завтра утром тебя ждет наш мир, и неизвестно, когда тебе удастся переночевать в домашних условиях в следующий раз.
* * *Влад спешно двигался на своих двоих по направлению к местному центру цивилизации, подгоняемый единственным желанием: во что бы то ни стало добраться до Ксюши. Одежду его, если и нельзя было назвать рубищем с лаптями, то и c прежними костюмами ее сравнить было нельзя. За плечом у него висела почти пустая котомка с краюхой хлеба, несколькими медяками и «свидетельством о рождении» — писульке, накарябанной чуть ли не на бересте и скрепленной печатью Николая. По совету повитуха Влад спешил в княжескую канцелярию, где ему должны были выдать какую-то висюльку-удостоверение, что он человек.