«Странно как получается — и на «том свете» от бюрократов не отделаться!» — подумал Влад. Хотя, судя по объяснениям Николая, здесь определение, человек ты или нет — было не фигуральным выражением, а вопросом выживания. Поскольку всех «нечеловеков» пытались уничтожить монахи и власть.
По пути Влад с легким любопытством разглядывал неказистый пейзаж, состоящий из выжженной солнцем пустоши, по которой были разбросаны запыленные кусты и деревья. Он уже почти додумался, что по занудности «этот» свет не лучше «того», как новая действительность начала проявлять себя с неожиданной стороны. Из ближайших кустов к нему вышла пара мужиков, вооруженных дубинкой и кистенем, при этом у «новорожденного» не возникло никаких сомнений в намерениях «случайных прохожих».
«Однако веселенький мирок», — подумал Влад, готовясь к драке. — «Первые же встречные оказались разбойниками!»
— Ты куда спешишь, мил человек? — ухмыляясь, погладил дубинку один из дяденек. — Не поделишься ли с нами своими пожитками?
— Нечем у меня делиться, — спокойно ответил Влад, встав на чуть расставленных и полусогнутых ногах. — Только в вашу местность заглянул, а тут такая теплая встреча!
— Делиться с ближними надо! Что в святом писании сказано? — напомнил другой умник.
— Так это ж с ближними! — усмехнулся в ответ Влад. — А вы, ой какие дальние от меня будете.
— Сейчас мы тебе покажем, какие мы близкие! — решительно замахнулся со всего плеча дубинкой один из оппонентов.
Неспешный, от всей души замах дубиной, позволил Владу не только оценить степень профессиональной подготовки нападающего, но и принять классические меры обороны. В результате, детина полетел вслед за своей дубиной через присевшего в подкате соперника. Наподдав первому драчуну для ускорения полета в дорожную пыль, Влад продолжил движение низом и с разворота смачно врезал ботинком второму умнику по лодыжке.
Голосистый дуэт из ругани и подвывания подтвердил «защищавшемуся», что он все сделал правильно. Но расслабляться было рано — на помощь к неумелым разбойникам спешило подкрепление в виде странного типа, неспешно ковылявшего на дорогу все из тех же кустов. Дело осложняло то, что Влад, руководствуясь принципами гуманизма, не ставил задачи бить на полное поражение, и два первых участника столь интересной встречи могли в любой момент опять вступить в жаркую дискуссию.
Но когда Влад оказался лицом к лицу с новым персонажем, ему стало не до шуток — третьего нападавшего можно было назвать человеком только с очень большой натяжкой. Это был отменный экземпляр для какой-нибудь кунсткамеры: полное отсутствие носа, рыбьи глаза и почти лысый череп с несколькими прядями длинных волос. Владу даже как-то сразу расхотелось пачкать руки об такого урода.
Но урод не стал брезговать общением со случайным путником и смело пошел в атаку. Его уверенность совершенно не сочеталась с неуклюжестью движений. Влад, все больше недоумевая, всматривался в это чудило, одновременно готовясь к бою. Однако дальше стало происходить что-то странное. Чем ближе ковылял к своей цели урод, тем менее решительным он становился. Наконец, когда Влад уже примерился нанести легкий удар, чтобы остановить это лысое чудище, оно само вдруг схватилось за то место, где у людей должно находиться лицо и завопило каким-то особо противным манером.
Совершенно сбитый с толку, «новорожденный» забыл об окружающих и продолжал рассматривать урода, находя все больше диспропорций в его кривых руках и ногах. Вывел его из задумчивого состояния топот копыт. Обернувшись, Влад заметил, что два разбойника уже драпали в кусты, унося в руках котомку, которая слетела в драке с плеча «новорожденного». А на него по дороге летел всадник в черном балахоне.
Понимая, что каратэ — не средство против копыт, путник поспешил отпрянуть в сторону, но оказалось, что целью всадника был вовсе не он, а это «чудо в перьях» слегка подвывающее в дорожной пыли. Чернорясый человек соскочил с коня и, выхватив короткий меч, упер его в грудь уроду, повалившемуся то ли от страха, то ли от еще чего в дорожную пыль.
— Именем инквизиции ты пленен до выяснения обстоятельств! — грозно выкрикнул церковный воин и приказал уроду вытянуть руки. Тот почти безмолвно подчинился, и монах ловко накинул веревочную петлю ему на запястья.
— Что Вы будете с ним делать? — осмелился спросить у инквизитора Влад.
— Скорее всего, сожжем на костре, но это покажет следствие, — невозмутимо ответил монах и спросил в свою очередь. — А ты кто такой будешь? И почему еще живой рядом с этой тварью?
— А что, я умереть должен был? — удивился Влад, рассматривая чернобрового, чисто выбритого мужчину с орлиным носом и карими глазами. — А мне показалось, что этот урод совсем слабак…
— Хм… слабак, говоришь, — произнес монах, подвязывая веревку к луке седла. — Ты новенький здесь? Не понимаешь, что эта тварь держала тех двух крестьян в своем подчинении? Или тебе повезло, и этот урод с какой-то дури ослаб, или… я ж тебя спросил: ты кто такой?
— Человек, — удивленно ответил Влад и догадался добавить. — «Новорожденный». Влад зовут.
— А-а! — понятливо кивнул монах. — Что, идешь за документом в город?
— Да.
— Странный ты… надо бы тебя проверить на человечность, да некогда — этого урода лучше срочно доставить куда надо, пока он тут бед не натворил. Ладно, иди! И поосторожнее на дороге!
— Спасибо за совет, а кто Вы такой сами-то будете? — успел полюбопытствовать Влад.
— Странствующий монах инквизиции, Иезул, — крикнул уже с коня церковник, и припустил чуть не галопом по дороге.
Путник только с удивлением наблюдал, как урод вскочил и прытко побежал за всадником. Как-то это не вязалось с недавним ковылянием из кустов и валянием в дорожной пыли. Задумавшись, Влад пошел вслед необычной процессии. В его голове никак не укладывались странности, постоянно происходившие вокруг. Но с ними еще можно было смириться — мало ли, что может случиться в иллюзии этого мира, а вот пропажа сумки с документом, удостоверяющим его «человеческое рождение» могла сильно испортить жизнь. По крайней мере, идти без этой писульки в княжескую канцелярию никакого смысла не было.
Он брел по пыльной дороге, не особо обращая внимания на редкие телеги, проезжавшие мимо него. Его мысли бились в попытке осознать, что с ним произошло. Ведь, по сути, он ничего не мог понять с того самого момента, как повстречал незнакомца в полнейшей темноте. Даже не мог решить для себя, что с ним произошло: то ли он умер, то ли спит, и все вокруг какой-то до невозможности реальный сон. Может, просто раньше он не мог управлять своими действиями во сновидениях, а теперь научился. Ведь хвастают же некоторые, что владеют искусством осознанных снов.
«Что за чушь!» — остановил ход мыслей Влад, оглянувшись по сторонам. Окружающая действительность была настолько реальна в своей средневековой простоте, что назвать ее иллюзией было все равно, что сойти с ума.
«А что, вполне возможная альтернатива!» — подумал он и тут же отверг эту мысль. Его, пусть и небольшой опыт в психиатрии не давал никаких надежд на такой вариант. Слишком уж ясно и логично он мыслит и действует. И все-таки, какая разница — умер он или спит, иллюзия это или реальность? Важнее понять, сможет ли он когда-нибудь увидеть еще Ксюшу или нет?
С одной стороны — он сам засвидетельствовал смерть любимой, но с другой — налететь грудью на дуло стреляющего пистолета и остаться в живых, было явно проблематично. А поскольку сейчас на его теле не было ни единой царапины, это означало, что данное тело иллюзорно. Тогда выходило, что и тот незнакомец, который закинул Влада сюда, скорее всего не врал. Да и был ли ему смысл врать? — на этот вопрос ответа не было.