— Я буду макать его в дерьмо, сеньоры! — подался я вперёд и закричал. — Я утоплю его в такой грязи, что он всю оставшуюся жизнь не отмоется! И даже если уйдёт в монастырь — ничего не кончится; его будут славить и за его спиной, и после смерти!
Я сейчас набросал вам только то, что придумал только что, на ходу. Но поверьте, у меня богатая фантазия, и я «рожу» ещё немало светлых идей. И запущу их в народ. И эти идеи «выстрелят», ибо я знаю КАК это работает в принципе! Не верите?
Братья отрешённо молчали.
— Но самый главный слух о епископе, конечно, я пущу не среди черни, — напоследок улыбнулся я. — Самый главный слух пущу в рыцарских салонах, и особенно в салонах Альмерии. А именно, что церковь зажралась и по желанию своей пятки УЖЕ меняет и убивает владетельных сеньоров.
— Это неправда! Приказа убивать тебя не было! — вновь вспылил Амвросий. — Арест не приказ об убийстве!
— Вот! — поднял я вверх палец. — Вот вы и признались — это был арест. Это БЫЛО, и всё королевство это УЖЕ увидит. А по какому праву арест? С последующим признанием «вины» и сожжением одного из них, между прочим! Все ж понимают, шансов оправдаться в Овьедо у меня не было — не для того целую роту конных по мою душу прислали. А значит завтра так пришлют за любым из них. Оно сеньорам графам и герцогам надо?
Я запущу этот маховик под лозунгом того, что церковь хочет низвести нас, рыцарей, владетельных сеньоров, до уровня холопов. И короля хочет низвести! Зачем церкви король, когда есть архиепископ? Во главе государства должен встать не какой-то хрен из рыцарей, а падре, власти выше которого нет, а рыцари во главе с королём ему ботинки вытирают и по свистку ублажают. И в отличие от простолюдинов, обсуждающих мальчиков церковного хора в тавернах, сеньоры рыцари вряд ли ограничатся пустым перетиранием угрозы попрания своих прав. Чувствуете, уважаемые, куда клоню?
— Ты не сможешь это сделать! — ощерился Одоакр, но я видел сомнения, он бодрился и сам себе не верил. А потому ему в ответ было достаточно спокойно улыбнуться:
— Да ладно, что в этом сложного-то? Или вы забыли, ПОЧЕМУ пытались меня арестовать? Я — смогу!
Скисли. И какое-то время сидели молча.
— Граф, ты не боишься? — спросил меня вдруг Амвросий. — Ты выставил условия епископу. Выдвигаешь угрозы. Мать-церковь не будет терпеть такое.
— Амвросий, ты забываешь человеческую природу, — парировал я. — Вы двое только что свалили свою вину на бедного примипила, который на самом деле подчинялся вам. Он — ваши мускулы, а не вы его речевой аппарат. Но ради общей безопасности и выгоды мы втроём только что его приговорили, а епископ окончательно утопит его светлую память исполнительного служаки, признав оного служаку конченым gondonom. Если поднимется вой, первое, что сделает мать-церковь, это избавится от мудака в своей среде, ставшего причиной такой протестной порочащей всех движухи. Его утопят гораздо сильнее и серьёзнее, чем мы вашего напарника! А, возможно, сеньор епископ будет идти по зданию епархии, наступит на яблочную кожуру, упадёт и разобьёт голову. Насмерть. Раз пять-шесть подряд спотыкнётся. А чтобы не позорил святую церковь, гад! Что, разве это работает как-то иначе сеньоры?
Я победно оскалился.
— Я не могу угрожать напрямую епископу. Я не могу напрямую свалить его с поста. Но поверьте, я устрою такой ад, что он сам взвоет. И если вовремя не сделает выводов, Система сама от него избавится, как от бракованного.
— Система после этого возьмёт тебя на прицел! — застращал грамотным аргументом Одоакр. — Ты уничтожил одного из них — такое не прощается. И ты СПОСОБЕН устроить ад. А значит тебя лучше добить даже после смерти «бракованного» епископа.
— Трепещу от страха. — Снова мило им улыбнулся. — Сеньоры, я готов к войне, как вы не поймёте. ТАМ, — абстрактно кивнул в сторону, — вся жизнь — сплошная война. За всё. Я готов к схватке с самой церковью! И даже если проиграю, а я проиграю, моя смерть обойдётся вам всем куда дороже, чем тихий и спокойный диалог со мной, напомню, изъявившем желание с вами сотрудничать. Сотрудничество со мной ДЕШЕВЛЕ, сеньоры, чем моё устранение. Вам потребуется столетие-два для возвращение пошатнувшегося авторитета, а если рыцари всерьёз почуют угрозу, то по некоторым моментам вы вообще никогда не восстановитесь. Вам нужна из-за какого-то никчёмного графишки гражданская война?
Донесите, пожалуйста, это до епископа. Я хочу дружить, но войны с ним не боюсь. И также донесите, что если он выберет попытку убийства, я вдруг вспомню о том, что в эту увлекательную игру можно играть в двое ворот.
— Снова угроза? — Одоакр сузил глаза. — Угроза убийства епископу?