Эти слова великого поэта о том времени, и их можно отнести ко многим достойным людям того поколения, к которому принадлежал Тимофей Строкач.
В детстве он все ждал большого чуда. А этим чудом обернулась сама жизнь.
Все дело оказалось в том, как ее прожить.
Георгий Миронов
Алексей Лопатин
Около полуночи 20 июня 1941 года пограничники Давыдов и Зикин, проходя вдоль Западного Буга, услыхали на другом берегу гул моторов. Осторожно пробираясь сквозь кусты, они сперва не обратили особого внимания на этот шум. Когда же гул усилился и соединился с другими подобными же звуками, они замедлили движение.
За Бугом ревели танки. Тяжелый, надрывный гул заглушал пение соловьев над Черным лесом. Видимо, съезжая с платформ и разворачиваясь около железнодорожного полотна, танки скрежетали гусеницами. Их моторы ворчали при переключении скоростей. То и дело фары танков бросали тоненькие лучики света в нашу сторону.
— Опять маневры? — спросил у Давыдова Зикин. — Не дает им Гитлер покоя даже ночью.
Был он простодушен и доверчив, этот рядовой боец заставы в Скоморохах. Товарищи по службе подтрунивали над Зикиным, называя его по-местному «господарем». Не раз весною после нарядов Зикин уходил в Скоморохи и помогал по хозяйству одному из местных хлеборобов. Он уезжал с ним в поле и там, сняв гимнастерку и разувшись, шел за плугом, уминая босыми ногами влажную, крепко пахнущую весеннюю землю. Пограничники подсмеивались, что все это делается неспроста. «Дело вовсе не в том, что Зикин истосковался по работе на земле, а всему виною, — говорили они, — красивая дочка господаря». Не раз на заставе поговаривали, что осенью, после демобилизации, Зикин женится на ней и останется «господарювать» в Скоморохах.
Давыдов ничего не ответил на шепот Зикина. Прислушиваясь к шумам, долетающим из-за рубежа, он решил немедленно после возвращения из наряда доложить о них начальнику заставы лейтенанту Алексею Лопатину, хотя и подумалось, что ничего особенно нового и сверхъестественного в этих шумах не было.
Однако ночью 20 июня 1941 года рев танковых моторов в Забужье был особенно сильным.
Но ни старший наряда Давыдов, в прошлом учитель, ни его спутник Зикин, ни даже начальник пограничной заставы в Скоморохах Алексей Лопатин, воспитанник той самой Ивановской области, где впервые в 1905 году родились Советы рабочих депутатов, не могли тогда знать того, что стало известно позже.
Ночью 20 июня 1941 года в лесах Забужья, севернее Сокаля, разгружалась 11-я танковая дивизия гитлеровцев, только что прибывшая к советской границе из Вены на пополнение танковой армии фон Клейста.
На всем протяжении границы к ранее сосредоточенным здесь фашистским войскам подходили новые дивизии. Двигались они скрытно, с наступлением рассвета прятались в селах, силились производить как можно меньше шума, но от местного населения, жившего поблизости от Буга, Сокаля и Сана, не укрылось, что артиллерийские орудия, которые выкатывались на позиции и укреплялись в порядке «учебных маневров», почему-то все были обращены стволами в сторону Советского Союза.
В этот субботний день после обеда на Карбовском лугу заместитель политрука ленинградец Ефим Галченков принимал от бойцов последние оставшиеся нормы на значок ГТО по бегу и метанию гранат.
Под вечер 21 июня на тринадцатую заставу из Владимир-Волынского вернулась с учебного сбора группа пограничников.
Приезжие занимали свои койки, укладывали около них вещевые мешки, ставили в пирамиду новенькие автоматы ППД, только что полученные ими в отряде. И, как всегда по субботам, люди, возвращающиеся из нарядов, получали у старшины чистое белье, мыло и торопились в легкий зной предбанника.
Разгоряченные, с лицами цвета спелой малины, пограничники перебегали из бани в заставу, и там их встречали звуки баяна.
Максимов вернулся из столицы древней Волыни. Он снова сидел на табурете в ленинской комнате, высокий, черноволосый, и, мечтательно устремив взгляд в одну точку, подбирал на баяне песенку «Синий платочек».
Когда совсем стемнело, часть пограничников, получив боевые задачи, отправилась на границу. В 23 часа по направлению к Бугу пошел и начальник заставы Алексей Лопатин вместе с заместителем политрука ленинградцем Ефимом Галченковым проверить службу нарядов.
Узкая тропинка завела их в кусты. Лопатин глянул на светящийся циферблат наручных часов, сказал тихо Галченкову: