Несмотря на лето, ночью в горах прохладно. Гафар решил развести костер.
От палатки начальника экспедиции скользнула тень. «Топоркову и по ночам не спится. Волнуется», — с теплотой подумал Муминшоев.
— Николай Иванович!
Ему никто не ответил, а тень метнулась в дальний конец лагеря и исчезла.
Из палатки вышел Николай Иванович.
— В чем дело? Что случилось?
— Понимаете, Николай Иванович, кто-то был у вашей палатки. Я окликнул, он убежал.
— Куда убежал?!
— Человек... Туда убежал. — Муминшоев неопределенно махнул рукой...
От шума, поднятого сторожем, проснулись геологи. Они обступили Муминшоева, слушая его торопливый рассказ, потом с фонарем обошли палатки, всё вокруг.
Кто-то предположил:
— Может, старику просто показалось...
— Как показалось? Зачем показалось? — горячился Муминшоев.
X
Разгромленная банда Мамеда ушла за границу, расселилась в кишлаке. Многие басмачи завели здесь семьи, и со временем потеряли свой прежний бравый вид.
Однажды в кишлаке появился европеец, который представился Джоном. Он долго беседовал с Мамедом. А через некоторое время через границу ушел один из его джигитов. Выполнив задание, вернулся. Получил большую награду. Не остался обиженным и Мамед.
С годами Джон становился все щедрее. Но все чаще джигиты стали не возвращаться с той стороны. Мамед понимал: попадались.
Сейчас Джон пил чай и говорил:
— Я думаю, дорогой Мамед, что мы и на этот раз сойдемся в цене.
Мамед расплылся в заискивающей улыбке.
— О, да-да! Что будет в моих силах, я сделаю... Я...
— Запомните, — неожиданно прервал собеседник Мамеда, — сейчас нужно делать не только то, что в наших силах, а гораздо больше.
Гость многозначительно поднял палец, он замолк, и Мамед не смел первым нарушить молчание. Только взгляд его хитрых, заплывших от жира глаз следил за каждым движением гостя.
Тот был среднего роста, с редкими седеющими волосами на голове, прилизанными назад. Полосатый костюм, темные большие очки в роговой оправе, торчащая во рту сигара — все это придавало ему солидный вид. Мамед знал этого человека давно. Только при его активном участии Мамеду удалось тогда сколотить и вооружить отряд джигитов, которые наводили страх на местных жителей по ту сторону границы.
В последнем бою Мамед потерял почти всех своих джигитов и сам был ранен в плечо. Лишь немногим удалось тогда уйти от красных конников.
После разгрома Джон исчез. Но перед самой войной вновь объявился. Мамед воспрял духом. Золото вновь потекло в его широкий карман.
И так каждый раз: появлялся Джон, и Мамед, посылая своих верных людей за границу, богател.
Но на этот раз творилось что-то непонятное, он послал туда уже троих своих людей, но никто из них не вернулся. Джон нервничал и ругался: экспедиция заканчивала свою работу, а он не знал ее результатов.
Вот почему Джон был не в настроении.
— На этот раз вам придется идти самому.
Мамед поднял на гостя испуганные глаза и чуть не выронил из рук пиалу, которую поднес ко рту.
— Что? Боитесь?
— Я этого не говорил. Я только хочу сказать, что там сейчас невозможно работать. О аллах! Скоро ли ты пошлешь справедливость на землю? Ты посмотри, как мучаются твои покорные слуги...
Гость вскочил и нервно зашагал.
— Аллах! Аллах! Вы только научились вздыхать, а дело стои́т. — Он остановился и произнес: — За что мы вам платим? Может быть, за то, что вы провалили нашу последнюю операцию? Надо действовать.
Он залпом выпил из своей пиалки, но не чай, а виски, и, немного успокоившись, примирительно сказал:
— Вы пойдете завтра, во второй половине ночи. Нужно сделать немногое: встретитесь с одним человеком. Он передаст для меня кое-что... Потом нужно будет пойти на базар и продать вот эту штуку и всякую рухлядь, — Джон протянул Мамеду сверток. — Просите такую цену, чтоб ее никто не купил. У нашего человека будет вторая часть статуэтки.
Мамед приложил правую руку к сердцу и поклонился в знак того, что он понял своего собеседника.
Сидя перед полковником, Мамед пытался изобразить из себя жертву обмана.
— Хорошо, хорошо, — говорит полковник, — мы это учтем. Уведите задержанного, — сказал он, когда в кабинет вошел вызванный им конвоир.
За завтраком у геологов только и было разговоров о ночном происшествии.