В ходе рейда, продолжавшегося четверо суток, отряд, пройдя более 200 км, вернулся на станцию Эхо, не добившись существенных результатов. Правда, активность хунхузов в прилегающих к станции районах на некоторое время снизилась[53].
Тем не менее бдительная охрана железнодорожных объектов в сочетании с рейдами в широкой полосе дала положительный эффект. За все время боевых действий в Маньчжурии пограничниками было отражено 128 нападений на железную дорогу. Всего лишь один раз, 31 января 1905 г., японцам удалось взорвать мост в районе станции Чунь-Чунь, в 250 км южнее Харбина. Однако повреждения были незначительными, и движение поездов на следующий день полностью возобновилось[54].
Скудость информации о противнике и характере его действий заставила российское командование привлечь пограничные войска к ведению разведки на отдельных направлениях театра военных действий. В этих целях еще до начала войны был сформирован отряд пограничной стражи под командованием подполковника Переверзева, которому была поставлена задача вести наблюдение за р. Ляохэ и охранять железную дорогу на участке от Инкоу до Мукдена. В управление отряда входил командир одной из сотен пограничной стражи поручик Коншин. В его распоряжении находились кадровые разведчики из китайцев и нижних чинов пограничной стражи, знавших китайский язык.
С началом военных действий штаб Маньчжурской армии предложил поручику Коншину усилить кадры разведчиков и увеличить район действий включением в него расположения войск японского генерала Ма. В связи с ожидаемым наступлением этих войск на Ляоян и Мукден отряд подполковника Переверзева был усилен армейскими подразделениями и переименован в Ляохэйский. Он продолжал вести разведку посредством китайской агентуры на правом фланге Маньчжурской армии[55].
Для разведки противника на левом фланге Маньчжурской армии была сформирована специальная группа во главе с подполковником Хитрово. В конце 1904 г. ее направили в Монголию, где она обосновалась в ставке монгольского князя Вана-Удая. Оттуда группа высылала разведчиков и конные разъезды, которые добывали ценную информацию об обстановке в крае[56].
И все же, несмотря на принятые меры, информация о противнике была скудноватой. Поэтому в феврале 1905 г. в Монголию дополнительно направляются разведывательные отряды поручика Яковлева и ротмистра Линицкого, сформированные из подразделений пограничной стражи. Первый отряд, состоявший из сотни казаков, вышел из г. Джилиша и достиг Чентына, на подступах к которому обнаружил значительные силы японцев и хунхузов, двигавшиеся в сторону железной дороги. Организовав наблюдение за неприятелем, Яковлев вернулся в расположение своих войск и доложил результаты разведки командованию. Посланные войска разгромили неприятеля.
По-другому действовал отряд ротмистра Линицкого, состоявший из трех сотен казаков и взвода конной артиллерии. Обнаружив на подступах к Тападиазу отряд японцев и хунхузов численностью до 800 человек, пограничники вступили с ним в бой, одновременно направив посыльных с донесением в расположение русских войск. Задержав противника почти на сутки и нанеся ему определенный ущерб, отряд отступил, потеряв в бою орудие, одного человека убитым и 15 ранеными[57].
В ходе войны армейское командование возложило на пограничные войска и задачу борьбы с японскими шпионами, которые заблаговременно прибыли в Уссурийский край и на территорию Маньчжурии. Это было вызвано тем, что специального органа военной контрразведки в России в то время не существовало и ею занимались офицеры, в ведении которых находилась разведка. Как показала практика, совмещение столь разнохарактерной деятельности было неэффективно. Поэтому во время войны вся тяжесть борьбы с агентурой противника постепенно легла на плечи военной жандармерии и пограничников, причем к последним предъявлялись повышенные требования[58].
В интересах контрразведывательной работы в январе 1905 г. по распоряжению главнокомандующего генерала А.Н. Куропаткина были созданы специальные подразделения, получившие название «туземные сотни». Каждая из таких сотен состояла из 10 русских пограничников и 100 китайских солдат во главе с русским офицером и подчиненным ему офицером-китайцем. В строевом отношении «туземные сотни» подчинялись начальнику тыла действующей армии генерал-майору Н.С. Глинскому. В соответствующей инструкции командирам сотен рекомендовалось: «…за лицами, настроенными к русским враждебно, следить неустанно и, если только возможно, удалять их из своего участка или района тем или иным путем, но так, чтобы потом не было нежелательных осложнений с властями и населением»[59].
«Туземные сотни» не оправдали возлагавшихся на них надежд. Сказались слабая профессиональная подготовка пограничников в организации и ведении контрразведывательной работы, незнание ими китайского языка. Еще хуже обстояло дело с использованием «туземцев», большинство которых были выходцами из криминальных слоев общества. Вместо того чтобы выявлять шпионов, они занимались поборами и грабежом. Безусловно, это только усложнило отношения между русскими войсками и китайским населением. В конце августа 1905 г. «туземные сотни» были расформированы[60].
С началом отступления русских войск перед пограничниками была поставлена еще одна сложная боевая задача — обеспечение организованного их отхода. В приказе генерала Чичагова указывалось: «Если полевые войска будут отступать, заамурцам же отступления нет. Каждую пядь земли отдавать с бою»[61].
Выполнение данной задачи потребовало от пограничников не только максимального напряжения сил, но и больших человеческих жертв. Примером тому могут служить арьергардные действия усиленной сотни пограничной стражи под командованием ротмистра В.А. Виторского в середине августа 1904 г.
14 августа начались бои на подступах к Ляояну. Подразделение получило задачу занять мост через р. Шахе, находившийся в тылу русских войск, и обеспечить отход через него главных сил Маньчжурской армии. Затем пограничникам пришлось вести арьергардные бои с превосходящими силами противника на подступах к Ляояну, обороняя редут у д. Маетунь. Ожесточенные бои за редут начались на рассвете 17 августа. Части генерала Оку атаковали пограничников в течение трех суток, но каждый раз откатывались на исходный рубеж, оставляя на поле боя десятки убитых и раненых. На третьи сутки сотня оказалась в окружении, боеприпасы подошли к концу, не хватало воды. Большинство уцелевших пограничников, в том числе и командир, были ранены. Несмотря на это, Виторский принял решение вести подчиненных на прорыв. Заамурцы, примкнув штыки, бросились на врага. Раненого командира несли на руках. После прорыва из 300 нижних чинов в живых осталось 65 человек, многие из которых были ранены, а из четырех офицеров — ротмистр Виторский, раненный в грудь и руку. 18 ноября 1904 г. Владимир Августинович Виторский был награжден орденом Св. Георгия 4-й степени[62].
В последующем, по мере отхода русских войск, подразделения пограничников неоднократно высылались на их фланги, где они выставляли боевое охранение. Службу несли, как правило, по рубежу реки, ручья или оврага теми же способами, что и при охране линии железной дороги Неподвижные посты (секреты) выставлялись на наиболее угрожаемых направлениях, между которыми патрулировали конные и пешие дозоры.
Особо надо сказать об участии заамурских пограничников в героической обороне Порт-Артура. На дальних подступах к крепости в числе оборонявшихся русских войск были и пограничники, например лейтенант флотилии ОКПС А.М. Ивашенко, прикомандированный к Восточно-Сибирскому стрелковому полку. 20 июня в бою у Зеленых гор японцы плотным пулеметным огнем с господствующей высоты прижали к земле атакующие цепи русской пехоты. Тогда Ивашенко со взводом солдат по оврагу обошел неприятеля и внезапным ударом с тыла овладел высотой. Захватив пулемет, офицер открыл из него огонь по противнику и уничтожил более десяти японцев, чем обеспечил успех атаки главных сил. За этот подвиг лейтенант Александр Михайлович Ивашенко был награжден орденом Св. Георгия 4-й степени[63].
63