Важными с точки зрения командования в воспитательной работе с личным составом сводной пограничной дивизии были меры, связанные с поднятием боевого духа пограничников, развитием у них чувства профессиональной гордости. Так, в приказе генерала Транковского от 8 января 1917 г. личному составу дивизии напоминалось, что они — пограничники и поэтому им надлежало немедленно ввести, где этого нет, знаки отличия «по образцу стрелковых, но только не малинового цвета, а пограничного, зеленого, с крестообразными полосами… номерами батальонов и сотен»[156].
Принятые меры дали на короткое время положительные результаты — уровень дисциплины и боеспособности «зеленых» полков, по сведениям командиров, поднялся.
В данный период части дивизии активно занимались разведкой, охраняя участок фронта. Особенно умело проявили себя бойцы 2-го Калишского пограничного полка, которые почти ежедневно брали пленных.
В истории соединения памятным стал день 25 января 1917 г., когда командир пограничной дивизии торжественно вручал подчиненным нижним чинам Георгиевские медали. Во 2-м Калишском полку наград были удостоены 52 нижних чина. Младший унтер-офицер полка Иван Михайлович Емелин получил Георгиевскую медаль 4-й степени за то, что 15 октября 1916 г., будучи дежурным по окопам и контуженным разрывом германского снаряда, продолжал исполнять свои обязанности. Рядовые 4-го Неманского полка Клементий Полигневич, Степан Шашко, Алексей Руков и другие были награждены такой же медалью за храбрость и мужество, проявленные в атаке, за то, что стойко выбивали неприятеля из окопов в августе — сентябре 1915 г. под Ковно и Антакольцами[157].
Весь 1917 г., по данным исторических формуляров, сводная пехотная пограничная дивизия оставалась на своих позициях, действуя как обычное пехотное соединение. Пограничники-пехотинцы честно выполняли свой воинский долг. Конечно, встречались в 1917 г. случаи дезертирства и даже неповиновения, но массового ухода из окопов и открытия перед немцами фронта, как это случалось с соседними армейскими дивизиями, зафиксировано не было.
Заамурская конная дивизия после перегруппировки и пополнения в начале 1917 г. перешла на новый Румынский фронт и располагалась в районе Тирасполя, Кишинева, Бендер. В ее состав были введены, кроме штатных конных полков, стрелковый полк, которым командовал полковник Шкуратов, и мотоциклетное отделение.
Вместо генерал-майора Розалион-Сошальского начальником дивизии стал генерал-майор Волькенау, а начальником штаба — подполковник Никитин. Характер и формы боевых действий пограничников-конников в первой половине 1917 г. по сравнению с 1915–1916 гг. принципиально не изменились. Пограничные конные полки чаще всего действовали в отрыве от дивизии, в составе разных соединений 30-го корпуса: ходили в атаку, в прорыв, прикрывали отход, находились в резерве корпуса. В кампании 1917 г. военные историки отмечают конную атаку 1-го Заамурского пограничного полка 13 июня под Швейковцами. За Швейковцы командир этого полка полковник Мосцицкий получил орден Св. Георгия 3-й степени, став последним Георгиевским кавалером в мировую войну[158]. Боевые действия Заамурской конной дивизии на Румынском фронте в 1917 г. были последними конными действиями «германской» войны.
С лета 1917 г. в служебно-боевой деятельности заамурцев-конников появилось новое направление, постепенно становившееся преобладающим, — охрана тыла и подавление волнений в прифронтовых уездах. Впрочем, охранные задачи не были для пограничников новыми в отличие от полицейской функции — подавления волнений в ближайшем тылу.
В октябре 1917 г. для выполнения данных задач Заамурская конная дивизия, за исключением 3-го конного полка, была снята с фронта и передана в подчинение командующего Одесским военным округом. О напряженности этой работы свидетельствует телеграмма начальника дивизии Волькенау командующему 4-й армией от 24 октября 1917 г.: «Ввиду крайней необходимости и частых посылок для усмирения громил винных погребов и производящих аграрные беспорядки, прошу Вашего распоряжения о присылке в Кишинев 3-го Заамурского конного полка»[159]. Однако 3-й полк не отдали, он остался на Румынском фронте.
К осени 1917 г. в пограничной дивизии, как, впрочем, и во всей армии, резко упала дисциплина. Это выражалось прежде всего в дезертирстве, отказе солдат идти в окопы. Сказывалась разлагающая агитация социалистических партий. Командир стрелкового полка Заамурской конной дивизии полковник Шкуратов докладывал в штаб дивизии, что с 1 по 10 ноября 1917 г. из полка дезертировало 42 солдата. Расшатыванию воинской дисциплины и порядка в частях способствовала и деятельность полковых солдатских комитетов, рожденных в дни Февральской революции.
О настроениях солдатской массы пограничного соединения, прежде всего политических, можно судить по резолюции, принятой 15 ноября 1917 г. солдатским комитетом одной из частей. Она отражает отношение людей к октябрьскому восстанию большевиков в Петрограде. «Заслушав телеграмму на имя комиссариата Румфронта о выступлении партии большевиков, а также о нежелании Петроградского гарнизона занять позицию для обороны Петрограда, Комитет решительно протестует как против партийных выступлений, так и против нежелания гарнизона помочь истекающей кровью стране в трудной борьбе с врагом. Комитет всецело присоединяется к распоряжениям Временного правительства, желающего довести страну до Учредительного собрания, и всеми силами будет его поддерживать через свои войсковые организации» (Язык и стиль документа сохранены.)[160]. Документ свидетельствует о том, что заамурцы в осенние дни 1917 г. стояли на стороне Временного правительства, отвергая большевистскую власть как незаконную. Пограничники в своей основной массе были готовы вести войну до победного конца.
И тем не менее в начале 1918 г. вследствие чрезвычайной усталости от войны и особенно после призыва нового Советского правительства к солдатам расходиться по домам пограничные фронтовые части стали самораспускаться. Личный состав 4-го, а затем 3-го Заамурского конного полков на полковых собраниях 22 и 25 января 1918 г. принял постановления об увольнении всех желающих из армии в запас. «Общее собрание казаков 4-го Заамурского конного полка постановляет…
1) Уволить всех желающих казаков в запас; ввиду же заявления командира полка о невозможности провести это в законном порядке и отказа его подписать документы — избрать комиссию по казаку от каждой сотни и команды для проведения в жизнь настоящего постановления…
2) Увольняемым выдавать оружие, патроны, людское и конское снаряжение на 2 лошади…»[161]
1 апреля 1918 г. Советская Россия официально вышла из войны. А через две недели — 15 мая 1918 г. Заамурская пограничная конная дивизия была ликвидирована.
Примерно такие же процессы происходили в то время и в других пограничных формированиях, входивших в состав действующей армии. Это, в частности, касается 1, 2, 3-й Заамурских пехотных дивизий, которые после потерь, понесенных во время Брусиловского прорыва, в активных боевых действиях не участвовали. Спешно образованные в январе 1917 г. 4-я и 5-я Заамурские пехотные дивизии по причине неукомплектованности также фактически в боях участия не принимали. Лишь 15-й пехотный полк 4-й Заамурской дивизии под командой полковника Зайфуллы Мурзы успел недолго повоевать в составе 33-го корпуса на Юго-Западном фронте.