- О, ничего страшного!- снова улыбнулась Нэрис.- Кость цела, просто сильный ушиб и царапина. Если у вас найдется чистая тряпица и что-нибудь, чем можно обработать рану…
- Разумеется. Я как раз за тем сюда и шел. Уж простите, что так запоздал, да только спутникам вашим куда как сильнее досталось - пришлось повозиться!..
- Спутникам?..- распахнула глаза леди.- Они живы?!
- Слава Богу,- кивнул он.- Живы, оба. И один даже в сознании… Хотя, да простит меня Господь, лучше бы он пребывал в беспамятстве. Невозможный ругатель!.. Такого наслушались, пока плечо ему зашивали…
- Чарли,- сразу поняла она. И добавила, удивляясь сама себе:- Простите его, брат Августин, я уверена, он не со зла. Просто не умеет по-другому! Характер такой… наверное.
- Это я понял,- тяжело вздохнул монах.- Да и наживую зашивали ведь, от боли еще не так заругаешься. А приглушить ее у нас нечем. Спиртного не держим, а настойку подходящую братья с собой забрали…
Он запнулся на полуфразе и быстро добавил:
- Да что же это я тут жалуюсь?.. Вам ведь тоже не сладко. Пойдемте, я перевяжу ваш локоть. Как бы зараза какая в рану не попала!
- Не беспокойтесь,- поспешно сказала девушка.- Я всё сделаю сама, мне не привыкать. С нами и так столько хлопот!.. Это бинты?
Брат Августин кивнул и протянул девушке аккуратно завернутые в чистую холстину длинные тряпичные полосы. Потом вынул из-за пазухи маленький мешочек, в котором что-то звякнуло, и пояснил:
- Здесь серебряная вода и целебная мазь для скорейшего заживления. Немного, но должно хватить. Вы уверены, что справитесь сами?.. Я мог бы попросить кого-нибудь из послушников…
- Нет-нет,- замотала головой Нэрис.- Мне и так уже неловко… Я наложу себе повязку, брат Августин, можете быть спокойны.
Она помялась и все-таки спросила:
- А второй мой спутник? Что с ним? Что-нибудь серьезное?
- Жить будет,- отозвался монах. И печально сдвинул брови:- Но лицо ему восстановить, увы, не в наших силах!..
- Лицо?..
- Когда корабль разбился, вас выбросило на камни,- пояснил брат Августин.- Вы, дочь моя, упали удачнее всех - на этого богохульника с рваным ухом. Он, в свою очередь, отделался синяками, вывихнутым коленом и порванным плечом. А что касается третьего… Мы ведь нашли его только с четверть часа назад! С другой стороны острова, под обломками, отнесло волной, наверное. Крепкий мужчина, ведь считай, всю ночь в холоде да одежде мокрой пролежал… И живой! А что до ран его - видно, сильно головой ударился, сознание потерял да и проехался лицом по самым камням. Нос сломал, кожу содрал чуть не до мяса… Ох, Господи, да что ж я вам такие страсти рассказываю?!
- Все в порядке, брат Августин,- медленно сказала Нэрис.- Вы меня не напугали… Бедный капитан Хант! Если бы не он, мы б ведь точно все утонули… И ему же больше всех досталось!.. Скажите, брат, а я могу его увидеть?
- Можете,- ответил старец. И добавил, подумав:- Но не советую. Не лучшее зрелище для женских глаз.
- С вашего позволения, я все-таки рискну.
- Что ж, дело ваше… Он вон в той келье, крайней слева,- вытянул руку монах.- Не ошибетесь, их всего шесть.
Она проследила за его жестом и кивнула:
- Благодарю вас.
- Не за что, дочь моя,- улыбнулся монах все той же кроткой улыбкой.- Если вам что понадобится - пошлите за мной кого-нибудь из послушников… Кстати, платье ваше забрали паломницы - обещали выстирать, высушить и принести. Денек пригожий, думаю, к вечеру управятся.
- Хорошо, спасибо,- Нэрис снова кивнула и, проводив взглядом его сгорбленную спину, шагнула за порог. Все равно внутри слишком темно, а свечу зажечь нечем… Девушка обогнула стену кельи и остановилась, прижав к груди узелок с бинтами. Она стояла на узкой, кое-где поросшей жалкими кустиками травы площадке. Справа и слева - приземистые монашеские кельи, до странности похожие на пчелиные ульи. Вниз, извиваясь змеей, уходят широкие неровные ступени: от площадки до самых почти прибрежных камней. Над головой - причудливо загнутые скалистые зубцы утеса, засиженные птицами. А вокруг - море. Синее-синее, гладкое, ровное… Такое спокойное в солнечный погожий день!
Нэрис не смогла удержать в груди восторженный вздох - вид был поистине божественный!.. Она много слышала об утесе Скеллиг-Майкл, но никогда не видела его даже вблизи. "Не было бы счастья, да несчастье помогло,- подумалось ей,- как же тут красиво! И тихо. И так… умиротворяюще, что ли!.. Сразу чувствуется, не простое место. Святое. Я, конечно, не праведница, но… Как же на душе легко сразу стало!" Она улыбнулась своим мыслям и присела на невысокий каменный поребрик, что опоясывал площадку. Развернула холстину. Бинты были вылинявшие, кое-где истрепавшиеся, но безукоризненно чистые. "А больше мне ничего и не надо!"- сама себе сказала девушка, деловито закатывая рукав своей хламиды. Какое же кусучее это рубище!.. Шерстяное, грубое. Под него бы рубашку… Она сердито тряхнула головой: "Нашла, о чем печалиться! Спасибо скажи, что в мокром не оставили, да займись уже делом!.. И без того сколько времени с открытой раной провалялась. Монах прав, как бы не загноилась"
- Так, где тут у нас лекарства?..- себе под нос пробормотала Нэрис, развязывая тесемки на мешочке.- Ага, вот они… Интересно будет посмотреть, чем лечатся святые аскеты знаменитого Скеллига!.. Так. Серебряная вода, понятно. Брат Августин говорил… А это, стало быть, мазь?
Она аккуратно вынула маленькую склянку с широким горлом, тщательно замотанную сверху куском кожи. Под кожей обнаружилась чистая тряпица. Ну да, как еще от порчи снадобье предохранишь, пробка слишком мала будет… Девушка подняла склянку повыше и посмотрела ее содержимое на свет. Непрозрачное, почти черное. Или это из-за стекла мутного?
- Ну-ка, ну-ка,- сказала Нэрис, снимая с горлышка тряпицу.- Хм. И вправду черное, кажется… Любопытно, что они туда кладут?..
Она приблизила открытую склянку к лицу, втянула ноздрями воздух… и закашлялась, кривясь от отвращения. Даже едва с поребрика не свалилась - до того жуткое зловоние ударило в нос.- Ой, мамочки… Кхе! И они это на раны мажут?!
Запах из стеклянной посудины шел такой мерзостный, что леди МакЛайон поспешила скорее вернуть на место тряпицу и кусочек кожи. "Обойдусь серебрянкой,- решила она, обильно смачивая бинт водой из фляжки.- Я, знаете ли, не монах-аскет. И эту вонючую гадость, какая бы она там ни была полезная, по себе размазывать не собираюсь!"
Быстро обработав рану (благо, та была совсем неглубокая), девушка зажала в зубах конец сухого бинта и принялась за перевязку. Хорошо, не правый локоть поранила! Левой рукой было бы совсем неудобно…
- Вот так-то лучше,- сказала она через несколько минут, удовлетворенно оглядывая забинтованную руку. Потом заткнула флягу пробкой и прибрала ее в мешочек. Туда же отправилась злополучная склянка с мазью "для скорейшего заживления". Не пригодившиеся бинты улеглись обратно в холщовый узелок. Теперь можно и навестить товарищей по несчастью… Или по счастью?.. "Знал бы только этот ужасный фомор, куда он швырнул "Альбатрос"!- ухмыльнувшись, подумала Нэрис и поднялась на ноги.- Лопнул бы, наверное, от злости!.. Сначала - кольцо, потом - святой остров…",- тут она грустно вздохнула - обручального кольца было жаль. Все-таки, не просто украшение… А, что уж теперь! Жизнь-то, как ни крути, все равно дороже.
- Закажу новое,- тихо сказала Нэрис, утешая сама себя.- И освящу обязательно!.. Мало ли когда вдругорядь пригодится? Тьфу-тьфу-тьфу, не дай бог, конечно…
Она обогнула келью с другой стороны и огляделась вокруг. Прямо перед ней высилось основательно сложенное каменное здание с крестом над входом. Дверь отсутствовала - видимо, они на острове были не в чести… Чуть подальше, узкими окошками выходя на маленький пятачок земли, утыканный неровными каменными крестами, стояло точно такое же здание. Только его дверной проем был накрест заколочен двумя досками. Интересно, что это? Молебный дом?.. Девушка перевела взгляд на каменные надгробия и поежилась. Кладбище!.. Ну, с другой стороны, что тут такого страшного? Монахи - тоже люди. А все люди смертны… Нэрис вдруг вспомнила туманное утро, берег моря и рыбацкую деревушку. И пиратов, которые грабили и убивали. И маленький отряд шотландцев, прикрывших спинами дверь. И Ульфа. В крови, с пробитой головой. Они тоже были не вечные. Но, в отличие от мирно отдавших Богу душу монахов, погибли раньше срока. Из-за нее… Очарование святого острова померкло в секунду. На Нэрис вдруг волной накатило отчаяние и злость на саму себя. В носу предательски защипало. "Сидела бы дома, как положено - ничего бы не случилось!..- подумала девушка, кусая губы.- Никто бы не пострадал! И все были бы живы, все здоровы, и "Альбатрос" был бы цел…"