Этот случай положил начало внедрению псевдоманьяка в социальную среду. Если раньше он ещё мог терять время где-то в промзонах, пусть и делая для себя интересные кадры, то теперь чаще ошивался в жилом секторе. Конечно, он понимал, что произошедшее случайно, и одно такое уникальное совпадение вовсе не обещает, что прекрасная половина населения обязательно будет отливать за гаражами... Но что ты будешь делать – такой ослепительный след оставил в его сознании сей дивный трофей, и бедняга совсем потерял покой. Сколько он потом размышлял об этом случае и как его корёжило от того драйвового, безумно возбуждающего ощущения вседозволенности, о де-упущенных возможностях! Ведь он мог и не доставать фотоаппарат, а выйти к ней, приложив палец к губам и тихо пообещать, что не сделает ей больно... Ах, сколько же он прокручивал в воображении различные сценарии и излил за этим семени?! И на что бы он решился, окажись в такой ситуации ещё раз? Забегая вперёд, надо сказать, что это были действительно безобидные и потому очень наивные фантазии.
Потеря же покоя заключалась не только в прогулочных дежурствах по мирно спящим ещё дворикам, но и в изучении среды и дальнейшем применении полученных знаний, а также в отчаянных аутоэротических акциях. Первую такую он предпринял уже скоро – найдя тот самый двор в одну из белых ночей, он явился на заветное отхожее место и яростно помаструбировал там. Отныне он будет высматривать подобные закуточки и удобрять их своей спермой, воображая себя в окружении опорожняющихся прекрасных самочек.
Ему не составило особого труда, а даже вызвало азартное удовольствие найти на форумах одержимых сексом и просто озабоченных людей некоторые адреса и явки частных тусовок свингеров и БДСМщиков, для составления сексуально-активной карты исторически похотливого города. Разве что в последствии, проходя где-то неподалёку, он лишь дважды примерил внезапную роль вуайериста, заприметив оба раза в вечернее время половые утехи в припаркованных автомобилях; да периодически видал компании проституток. А вот обыкновенные женщины на меченых улицах проходили такие же привлекательные, как и всюду. А он бродил и верил, что ещё увидит, встретит что-то особенное! Это было очень странное чувство, словно мания чего-то невозможного. Это не становилось идеей-фикс, хоть скоро он и посетил все злачные места града на Неве... Йусернаме отдавал себе трезвый и прискорбный отчет, что даже если бы хомосапиенсы занимались сексом на каждой лавочке и во всякой машине вокруг, а голые женщины беспечно выглядывали изо всех окон, и пусть он мог бы обфоткать всё это вдоволь и даже отодрочить прямо на месте, да что толку! Он всё равно оставался бы со своей ненасытной эрекцией абсолютно обделённым на этом празднике жизни; потерянный среди богатейшей на любой вкус галлереи смазливых мордашек и аппетитных тел, в этой бесконечной олимпиаде обратно-поступательных видов спорта... Он был один.
И у него не было к нормальным людям злобы, непонимания или зависти. Юзернейм всегда ощущал себя подделкой, будто ожившим манекеном – чем-то таким, в чём никто в этом мире не нуждается. Но зачем-то же он ожил? Почему-то и для чего-то сие восхищение и влечение испытывал? И кроме того, что-то внутри ему задавало вопрос: получи он в своё распоряжение самую обычную, молодую, едва ли не пустоголовую женщину – смог бы он, получив с ней удовольствие, позволить ей уйти? И он знал ответ, хоть и не понимал обоснования. Юзернейм очень изумился, узнав, что в окружающей его стране есть такое явление, как возраст согласия. Значит, кругом ходили подкованные, знающие своё дело правильные биологические граждане, и потому такие объяснимо счастливые – у них был возраст, и они соглашались. Они что-то знали. Их предки, должно быть, передавали из поколения в поколение тайны о словах согласия и методах согласия – они знали толк в согласиях! И только информация о возрасте утекла от этих половых гигантов и хозяев жизни, став узаконенным общественным достоянием и дармовой роскошью для всей пиздадельной челяди. Неужто его потраченная зря, проигранная тогда возрасту согласия пара-тройка лет делала его таким другим, несчастным, и оправдывала все зарождающиеся мыслишки? Ну, не совсем. А вот как поплохело бы ему, узнай он в то время, что проиграть возрасту согласия ему предстоит ещё целый десяток лет?...