Внезапно, зазвонил телефон. Анастасия готова была объявится чуть раньше – за часами, впрочем, никто всё равно не следил. Парочка находилась как раз возле троллейбусной остановки, и Света условилась, что они подождут её здесь. Чёрные фигуры влезли на каменную ограду реки аккурат за павильончиком остановки, и свесив ножки, любовались видом. В усаженных неподвижно телах кипели энергии, заполняли все уголки, проникали в каждую клеточку и фонили во внешний мир. Однако целоваться, соблюдая осторожность над рекой, им не понравилось, посему скоро пришлось водрузить колёса обратно на землю.
Через несколько времени, из ринувших со светофора машин, мимо остановки прополз насыщенно белый, бодро рычащий автомобиль, и остановился чуть поодаль. По низу его обрамляла красная полоска, трафаретно образующая наименование 'Carrera S', а диски были чёрными. К удивлению Юзернейма, это была не устаревшая, как он ожидал, модель, известная передними фарами в форме запятых, нет. Это был аппарат следующего поколения.
Ох, сколько же ему предстояло совершить в какие-нибудь пару минут – и слова нужные подобрать, впечатление нормальное произвести, и главное, согнуть и поместить одну машину в другую! И вдруг с этой же самой мыслью Йус ощутил, как действие плавно сбавляет силу и отпускает совсем. Челюсть расслабилась и забыла обо всём, живот вырос обратно, ноги чувствовали обувь и обыденную ровность асфальта. В голове же было неоднозначно – ясный космический масштаб, феерическая легкость, чувства гармонии с собой и ментального завершения, помноженные на редкое и фантастическое удовольствие жизнью. В результате получалось невероятно шикарное настроение с легким привкусом космического дурмана. За руль, должно быть, не опасно.
Водительская дверца распахнулась, и девушка-блондинка, с собранными в конский хвост волосами, выбралась наружу. Ростом она была чуть выше него, а одета в топик и спортивные шортики, всё под цвет авто. Как стало известно позже, особа была всего-то на полтора года старше Светы, происходила из богатой семьи, и с детства занималась теннисом, даже выиграла в каком-то юношеском чемпионате. А сейчас Светочка устремилась ей навстречу с широко раскинутыми руками, и что-то лихорадочно пролепетала на ушко в объятии. Они засмеялись. Йус подошел и поприветствовал фемину в своей обычной манере, они обменялись именами. Девушка была очень симпатична – лицо характеризовалось острым подбородком, большими аккуратными губами, плавными скулами, румяными треугольными выступами щёчек, добрыми серыми глазами с изящно тонкими бровями под высоким гордым лбом.
— А на кого ты учишься, Юзернейм? — спросила она в первую очередь.
— А я своё отучился, — невинно парировал он.
— И кто же ты?
— Мог бы стать патологоанатомом. Правда, получив диплом, сразу же сменил покойников на компы – гораздо интереснее и не воняет!
Девушки посмеялись. Владелица штуттгардской повозки не сдавалась:
— А с компами-то что делаешь?
— Собираю с нуля из вверенных деталей, и только. Ничего не ремонтирую – для этого есть другие специалисты.
— Здорово! Чтож, Юзернейм, водил ли ты когда-нибудь механику после автошколы?
— А то ж! К механике приучен, — фемины прыснули, — серьёзно, вот автомат мне в руки не попадался.
Хозяйка авто нагнула спинку пассажирского кресла и отправилась на задний диванчик. Юзернейм прошёл вдоль задней части авто, выдыхающей обжигающий воздух из решетки поверх двигателя, деловито открыл дверцу и вспомнил о всё ещё невесомом рюкзаке. Хозяйка разблокировала с брелка багажник в де-подкапотном пространстве, он распахнул его, положил багаж и отправился за руль. Салон был из красной кожи, а Светочка уже пристёгивалась ремнями безопасности. Усевшись и недолго думая, Йус поступил также – положения как сидения, так и спинки идеально ему подходили. За непосредственным рулевым колесом на него пристально уставились пять больших и восторженных глаз приборной панели.
Плавно тронувшись, он решил с набережной пока никуда не сворачивать – траффика было немного, и на отдельных отрезках удалось чуть-чуть попритапливать педаль, наслаждаясь непривычным после Шумеры рёвом мотора позади. По сравнению с кайфовым управлением японкой, немецкая машина двигалась и слушалась божественно, словно во сне или экстазе – последнее, впрочем, было не исключено.