— О Дьявол! — Светочка манерно усмехнулась в ладошку.
— Ну, это лишь по моему мнению интересно. Кино я, например, смотрю редко, и какбы подсчитать всё и запомнить можно было бы, но мне эта инфа не видится чем-то особенным. Это и так у многих людей принято, только с помощью тематических сайтов. Так о чем вам интересно?
— Ну... Фотографии.
— О, моё любимое! Впрочем, так я бы сказал обо всём перечисленном, да. Так вот, фото... Начнём с того, что в этом увлечении я сменил три аппарата, и все цифровые, и статистика об этом плотно пересекается с прогулками. Первым был бюджетный карманный 'олимпус', затвор коего был спущен всего две тысячи раз с даты приобретения до дня расставания... Это заняло чуть менее двух лет. На нём я постигал азы, а больше с него и взять было нечего. Затем последовал тоже компакт, но уже полупрофессиональный 'сони' с крутыми линзами от 'карл зюсс'. Вместе с ним я прикупил штативчик и начал практиковать прогулки на природе и отдельные вылазки в Питер, ибо оптика светосильная, получались отличные кадры в темноте, и по съёмке с долгой выдержкой я особенно угорел. Да, и каждый выход на фотоохоту тоже подсчитывался, ибо я хотел, чтобы это каждый раз было что-то особенное. По итогам первого года пользования затвор был спущен две тысячи и девятьсот тридцать четыре раза, из чего, разумеется, только чуть более половины всего фактически отснятого является приемлемым результатом, имейте это в виду наперед; было совершено шестнадцать прогулок по моим родным местам и прилегающим территориям, и восемь поездок на большую землю, в числе коих всего одна летом. Не много. Надо заметить, что прикидывать среднее арифметическое число кадров за один выход было бы несправедливо, так как случалось по разному – где-то, вопреки ожиданиям, было нечего снимать, а где-то наоборот. На второй же год, а был это две тысячи десятый, получилось всего больше и чаще – но я только всего четырежды посещал близкие локации; а вот в Питер смотался пятнадцать раз, из них трижды летом; и устроил в сумме семь отдельных поездок в области; в итоге спуск затвора прозвучал... Четыре тысячи и сто пять раз... Да, именно так. На третий год этот показатель был гораздо меньше, так как я вскоре приобрел зеркальный 'никон' и дальнострельный объектив к нему – и тут история раздваивается, ибо я не мог выбирать какой-то один из этих двух аппаратов в качестве основного в виду наличия у каждого уникальных приемуществ... Вам интересно дальше слушать числа?
— Числа не особо, а вот больше всего интересно, почему я до сих не видела, чтоб ты фоткал что-нибудь?
— Так не на что.
— А почему?
— Описываемые события дошли до отметки четырехлетней давности. Ещё год всё было хорошо, и я на зеркалке полторы тысячи кадров успел настрелять. Но потом провалился в небывалую депрессию, на всё забил и отшельничал.
— Что-то серьёзное случилось?
— Ну как сказать... По-моему нет, не серьёзное. А для кого-нибудь, наверное, и сущий ад. Даже с работы было уволился. Правда накопления-то приличные у меня были. А депра моя являлась элементарным следствием всего того, о чем я подробно и злорадно написал.
— Тот самый дневник?
— Да. А ещё тут, признаться, история связывается с другой статистикой – по веществам. Один только кокаин во сколько обошёлся.
— Неужто поэтому продал фотоаппараты?
— Нет, такого и в мыслях не было. Я всегда был умеренно горд и считал себя достаточно успешным индивидуумом, чтоб не опускаться до подобного. Но по другим причинам продал их позже. Да и неконтролируемых пристрастий, за исключением только травокурства, пожалуй, у меня и не было. Кокаин, конечно, тоже прекрасен, и я фанател, но в чистом виде он очень дорогой, если вы не в курсе, а дешевый я совсем не приемлю. О Дьявол, знаете ли, Света, вспоминая то время, не могу не удивляться ныне... Я бы тогда не поверил, что смогу остановиться. Так вот, о чем это мы?
— Зачем же ты продал фотики?
— Затем же, для чего и три огромных монитора, ноутбук, смартфон и всякие ещё разные штуки. Чтоб в этот рюкзачок положить кругленькую сумму.
— А зачем она тебе?
— А чтоб ни в чем себе не отказывать.
Губки её задумчиво надулись, и было бы грешно сию же секунду не прильнуть к ним, не порадовать её внезапностью и ощутить пылкую отдачу. Помолчав, она всё-таки спросила:
— Но как же будущее?
— О, вы зрите в корень. Это словечко стало для меня синонимом конца света и апокалипсиса. И сейчас своим отказом наблюдать хронометры я очень помогаю им настать, — уверенно и маниакально кивал он сам себе, добродушно глядя сквозь неё, — а может, даже, тащу их за шкирку...