«Мы. Я и она. Мы вместе. Вот она стоит, красавица и умница. Самая белая, самая чёрная! И инфа... инреф... инфра... Инфернально горячая! Моя любимая. Ах, ну что ты так глядишь, лапочка? Живой, видишь. Ну, хоть формально-то! Иди поцалую!», — так он испепелял её блаженными и безмолвными гримасами.
Мимо на каких-то пару секунд замерла очередная станция. Перед следующей Светочка протянула ему руку – пора было двигать. Йусернэйм поднялся, как-то запоздало сообразив, что ехал развалившись, как всамделишный бомж, и теперь ему нахлынуло в голову. Душный горячий воздух, вонючий каким-то фирменным метрошным маслом и содержимым легких всех сограждан и просто бездомных организмов ворвался в его нос и рот! Последнее, смутно предчувствовалось, как-то поправимо. Он замер на этой мысли, и встал как вкопанный на перроне. Поезд шарахнул многочисленными дверьми и покатился ко всем чертям – тут-то и свершилось! Оглушающим рваным рыгом первый залп богатой струи пришелся на боковину задней кабины обычного синего ежа. Тут же, скрутившись в три погибели, под шумок уносящегося состава, готье излил душу прямо на зеркально-блестящий рельс, ну и, само собой, на пресловутый край платформы. Остальная блевотина была в основном водянистая – от слова 'водка'. Света, достав откуда-то салфетку, живо облагородила ему морду и геройски потащила подруку вон! Впрочем, облегчившись, он достаточно оклемался, и сообразив, что натворил, включил ноги пошустрее неё. Мысленный взор демонстрировал ему скриншот из самого процесса – он заметил слишком сырое, недостаточно прожаренное, должно быть, мяско. «Пожалуй да, — мысленно расследовал он, — это всё таки не моя вина, а просто мясо, мяско паршивое»...
На эскалаторе они не суетились, и встали как добропорядочные граждане:
— Благодарю за помощь, Света, и простите меня, пожалуйста. Клянусь, я не хотел. Сначала всё было хорошо...
— Не за что. Ты не виноват.
Они обнялись.
И беспрепятственно покинули станцию метро Кузьминки.
VII : СТРАХ И ОТВРАЩЕНИЕ В КУЗЬМИНКАХ
Нежно-оранжевое небо ещё сияло, подогревая раскинувшиеся вдоль пористые розовые пёрышки, с другой же стороны готовились вступить в силу сумерки.
На очень свежем, подле волгоградского проспекта, воздухе, Йусернэйму стало гораздо лучше, и он приобрел в ближайшем ларьке бутылку минералки, прополоскал горло и умылся. Через мини-городок из одинаковых пятиэтажек, палисадников и детских площадок они шли куда-то вдаль, где сияли многоэтажные новостройки. Завязался диалог – он спросил, мол, как всё это будет, и не лучше ли ему подождать на лестничной клетке, на что Света ответила, что лучше погостить хотя бы часик, потому что эту подружку она знает с детского сада и поступать некрасиво не желает. Однако, и ей было очевидно, что правда о том, кто этот дружественный бледнолицый господин, готовый заплатить много за мало, и как она с ним познакомилась, будет настолько нетривиальна и радикальна, что обязательно вызовет сомнения... Причем именно в её – Светочкиной нормальности. Посему, не долго думая, было решено: они познакомились в интернете где-то примерно год назад, он был уже пару лет как вдовец и нуждался в элементарном общении, поддержке. И так они, чинно и прилично, подружились.
Проходя среди одинаковых раскопированных локаций, типовых мусорных контейнеров, типового жилья и таких же сограждан, парочка хихикала над выдуманной историей и продумывала её, на всякий случай, до мелочей. Разумеется, применять её не было никакого желания (попробуй ещё сдержи улыбку и не засмейся), и если их минует обоюдное интервью, или будет достаточно скромным, то Света гарантированно будет опрошена тет-а-тет – а значит, всё надо было продумать, чтоб никаких нестыковок и неожиданностей. Впрочем, они увлеклись, и возникло предчувствие, будто идут на допрос. «А раз уж не на допрос, а, вероятно, на чай, кофе, жарёху, грибы, мескаль, айяхуаску, или что там ещё будет, — догадывался он, — захватим, тогда уж, ништяков». В ближайшем супермаркете были приобретены: пакет мармеладных червячков, мажорная коробка конфет и зефир в шоколаде. Он хотел взять ещё что-нибудь, но Светочка вступилась, мол, ну хватит, в самом деле, засмущаем же!