Жуть скорее проявлялась со временем, когда я постепенно начинала осознавать, что он уже не принадлежит нашему миру. Что он уже никогда не приготовит свой любимый борщ, никогда не обнимет нас с мамой, не заведёт свой трактор и не поедет по двадцати четырем соткам родной земли – ну и прочие такие сентиментальности, тонко и остро покалывающие душу тленной тоской. Я тогда не стала звать никого из соседей, потому что толком их не знала... Ну то есть, по именам знала, и что люди они вроде бы самые обычные тоже, но я никому не доверяла, к тому же и деда был характером не особо дружелюбный. И я решила просто запереться и ждать. Вот представь, казалось бы – всё спокойно, делай что хочешь. Но понимаешь же, что он сидит там, кочанеет, и сознание почему-то никак его со счетов не списывает – и вот это страшно удивительно, улавливаешь? — скользнул по нему ледяной её взгляд. — Ой, много я тогда дум разных передумала! В ночное время было особенно жутко, тут и словами не передать... С трудом засыпала, тупо дремала по чуть-чуть. Пожалуй, в те дни я и стала готом. Хотя ещё давнее, когда я была совсем маленькая, мы с ним однажды гуляли и видели умирающую лошадь – тоже сильное впечатление. В те два долгих дня, мне из-за этого было особенно страшно смотреть в окна, я так глупо боялась, что если вдруг на двор прискачет кобыла – я закричу и сойду с ума.
Юзернейм внимательно выслушал, не притронувшись к мороженому, и только теперь расслабился:
— Умопомрачительно. Примите мои запоздавшие соболезнования, почтение вашему экспайренсу и восхищение изложением. Браво, Света, у меня аж холодок по спине пробежал.
— Позволь поинтересоваться, Юзя, ты сколько уже опрокинул? И как далеко твоя гостиница?
— Так-с, пока не более сотни, но уже близко к тому. Я прилично себя веду?
— Безукоризненно, — блеснула она уверенным и добрым взглядом, — браво, Юзернейм, так держать.
— Да это ещё что... — уставился он, мечтательно, в своё пойло. — А гостиницы у меня принципиально нет. Хотя, возможно, придется сделать исключение из-за непогоды, но и тут до последнего хочется как-нибудь откосить.
Удивление, что в первое мгновение покрылось тенью упрёка, ещё держалось на её лице, но потом сменилось серьёзным, озадаченным выражением:
— Я хочу понять, почему ты позволяешь себе тратить столько денег на сладкое, но не снял хотя бы койку в хостеле?
— Здесь и сейчас особенная ситуация, и нет ни малейшей причины в чем-либо себе отказывать. А что касается этого, — показал он содержимое рюкзака, — догадываюсь, что как начинающий экономист вы не одобрите мой поступок, но да ладно. Из всей этой кучи только один 'тоблерон', 'бабаевский' и два 'риттерспорта' были оплачены. А всё остальное – мимо кассы. Признаться, утром третьего дня мне повезло встретить у помойки в ближайших дворах детскую коляску-кроватку, — тут Света тихонько начала впадать в яростный смех, — а далее дело техники и ловкости рук, знакомой некоторым новоиспеченным родителям. Не мог отказать себе в приобретении такого опыта, понимаете?
— Представляю, как смешно это выглядело! Как диванный знаток в области экономики я могу сказать, что ты, как и сам упомянул, далеко не один такой умник, и ущерб магазину от лично твоих действий – капля в море.
— Было бы гораздо смешнее, если б я ещё маскировался под женщину.
— Скажи, Юзернейм – у тебя денег нет, что ли? В чём проблема? Почему ты это делаешь?
— Денег достаточно. У меня критически мало адреналина и полноценного ощущения жизни. Я же поэтому и приехал сюда. Кстати, каким образом, вы думаете, я добрался до этого города?
— Поездом, наверное?
— Правильно, разве что далеко не одним, но почти всеми бесплатно. Вот, смотрите... — достал он листы с распечатками схем вокзалов, станций; какой-то непонятной техники и многочисленных расписаний поездов. — Это всё крайне важные материалы! От Твери до столицы я доехал зайцем, правда, купив дешёвенький билетик до каких-то недалёких трущоб, успешно его предъявил, а потом уже бегал. Но вот как я добрался от Петербурга до самой Твери?! Ооо, между вагонов поезда дальнего следования! Специально дожидался рейс, шедший в ночь. Зато было очень здорово влезть на межвагонный буфер, и любоваться просторами, хоть и темно. Признаться, когда нужно было слезать и залезать обратно, я много перестраховывался – подсвечивал фонариком на башке почти каждый шаг. Но уж лучше палево и остановка состава, чем оступиться и внепланово улететь под колёса, хехе. Это вообще очень опасно для неопытных – нужно быть выносливым, внимательным, и главное – знать этот чёртов межвагон тактильно, наизусть! Поэтому я специально за пару месяцев начал тренироваться на пригородных электричках. Лезть наобум было бы чистым самоубийством.