Выбрать главу

Позднее, когда он пошел в сторожку отправить письмо Максу, они опять оказались у него на пути — нагие, точно древние греки в Элиде,[7] здоровые, как щенки, медово-коричневые от солнца, волосы цвета муки, огромные глаза — синие.

На следующий день розовый проповедник, разлегшийся на лужайке и читавший две Библии сразу, поприветствовал Кафку и поинтересовался его мнением о пророчествах.

Его книги лежали под зонтиком, воткнутым в лужайку. Сам он, розовый, как коралл, проходил курс гелиотерапии на пестром одеяльце.

— Вот, в Первой Книге Царств, — сказал проповедник, — группа пророков спускается с псалтырью, свирелью и арфой, само по себе напророченное событие.[8]

— Мое мнение будет некомпетентным.

Два шведских мальчика, Ионафан и Давид, появились бок о бок на тропинке в сосновом лесу. Они ступали, взявшись за руки, плечом к плечу, ровным шагом.

Сонм пророков сошествовал с каменных высот в величавом танце, колено поднято и нога выпрямлена, скользящая поступь, ноги отбивают ритм под перестук бубнов; возбужденные гармонией арфы и переливами свирели, они пророчествуют. Неужели и Саул во пророках?[9]

— У всех, — улыбнулся Кафка, — кажется, есть для меня послание, словно я очутился среди пророков.

— Умный поймет с полуслова, — сказал проповедник. — Познал Господь своих.[10]

Шорохи возле его домика в ночи, возможно, и были посланиями, но не ему предназначенными: полевые мышки извещали друг друга о том, что звезды предсказывают приближение лета, обменивались сводками с балканских фронтов. Он вышел в глубокую ночь, совсем голый, прислонился к двери — ради одной только свободы. Никогда прежде у него не было ни собственной двери, ни возможности стоять вот так — точно Адам в лунном свете.

«Но лунный свет, — объяснил в своей лекции доктор Шляф,[11] — вреден для вас, а также вредна современная одежда, фрукты и печальные мысли». Он был офицером, доктор Шляф — какой именно армии, не уточнил — и обладал изысканными манерами безумного аристократа: говорил жеманно, сведя вместе кончики пальцев, распахнув влажные глаза. Он опубликовал несколько работ, которые, несомненно, Кафку, как образованного человека, заинтересуют.

— Вам следует изучить мои сочинения и сделать собственные выводы.

День начался с групповой ритмической гимнастики под фонограф, играющий марши. Упражнения из руководства Этьена-Жюля Марея для французской армии, обработанные шведскими гимнастами во имя здоровья и красоты гражданского населения.

Адольф Юст,[12] курировавший натуропатию в Юнгборне, изобрел Нудистское Ползание, посредством которого они шли на четвереньках в широком круге. Шведские мальчики передвигались элегантно, точно борзые.

Здесь, на природе, где ноги утопают в безымянных луговых цветах, метафизика и юриспруденция были такими же отщепенцами, как Адам и Ева, изгнанные из райского сада. Бог не разрушил этот сад. Он выгнал из него нас. Сад по-прежнему на месте, пришел в упадок от небрежения или же процветает под божественной опекой. А может, ожидает среди апельсиновых рощ Палестины таких агрономов, как Оттла.[13]

Макс вычитал в какой-то книге, что последователь Якоба Беме[14] из Америки Ральф Уолдо Эмерсон ослеп и охромел в какой-то протестантской теологической иешиве и решил восстановить здоровье, сделавшись обычным работником на ферме, пропалывая репу и мотыжа грядки с маисом. На ферме он познакомился с другим работником по имени Тарбокс, из секты методистов. Они постоянно вели теологические беседы. Герр Эмерсон однажды поинтересовался, обращает ли Бог хоть малейшее внимание на наши молитвы.

— Да, обращает, — сказал фермер Тарбокс, — и беда наша в том, что на все молитвы Он отвечает.

Такова стратегия священного — появляться замаскированным, точно ангел Товии, преуспевающий родственник.[15] Самым библейским занятием на курорте была работа на образцовой ферме, в духе пастора Эмерсона. За спинами ангелов с косами они кидали сено в телегу. На лестницах с фламандского полотна собирали вишни. В первый вечер после работы он читал Книгу Руфь. Библия лежала в каждом домике.

Читать на австрийской лужайке текст, написанный в пустыне, было сродни чуду. На тридцатый день после того, как первосвященник Хелкия нашел книгу закона в доме Господнем, в полночь, после захода луны, в царство Иосии.[16]

вернуться

7

Элида — область на западном берегу Пелопоннеса, где проходили олимпийские игры.

вернуться

8

«И когда войдешь там в город, встретишь сонм пророков, сходящих с высоты, и пред ними псалтирь и тимпан, и свирель и гусли, и они пророчествуют» (1 Царств, 10.5).

вернуться

9

1 Царств, 10.12.

вернуться

10

Второе Послание к Тимофею, 2.19.

вернуться

11

Встреча с доктором Шляфом описана в путевом дневнике Кафки 6 июля 1912 г.

вернуться

12

Адольф Юст (1859–1936), автор популярной книги «Возвращение к природе», пропагандист целебных свойств земли.

вернуться

13

Оттла Кафка (1892–1943), младшая сестра Франца Кафки.

вернуться

14

Якоб Беме (1575–1624) — немецкий философ.

вернуться

15

«Товит спросил <ангела>: скажи мне, брат, из какого ты колена и из какого рода? <…> Он сказал: я Азария, из рода Анании великого, из братьев твоих. Тогда Товит сказал ему: брат, иди благополучно и не гневайся на меня за то, что я спросил о колене и роде твоем. Ты доводишься брат мне, из честного и доброго рода». (Книга Товита, 5.11–14).

вернуться

16

На восемнадцатом году царствования Иосии в Иудее во время исправления повреждений в Иерусалимском Храме первосвященник Хелкия нашел книгу, которую обычно отождествляют с кодексом Второзакония. Когда она была прочитана перед старейшинами и народом, Иосия объявил завет — соблюдать содержащиеся в ней религиозные заповеди и очистить страну от идолопоклонства. (4 Царств, 22.8,23.1–25).