— Нико?
Так меня уже почти никто не называл, только несколько человек, которых я знал в Вашингтоне давным-давно.
Я почувствовал, что это она, может быть, даже по запаху узнал, еще раньше, чем она тронула меня за плечо. Не оборачиваясь, я сказал:
— Диана?
— А у тебя все тот же «дефендер», вижу, — сказала она. — Ты почти не меняешься, правда?
— Привет, — сказал я и обнял ее. На секунду заколебался, целовать ли ее в губы — давно прошли те времена, — но она сама решила этот вопрос: подставила щеку. — Отлично выглядишь.
Я не лгал. Диана Мэдиган была в узких джинсах, потертых коричневых ковбойских сапогах и изумрудной блузке, подчеркивавшей цвет ее необыкновенных светло-зеленых глаз.
Таких женщин я никогда больше не встречал. Сильная, чуткая, элегантная. И красивая. Упругое гибкое тело и буйная копна кудрявых волос. Медового цвета с рыжеватыми искорками. Нос крупный, но изящный. Единственное, что в ней напоминало о прошедших годах, — тонкие морщинки вокруг глаз.
Мы не виделись лет пять или шесть, с тех пор как ее перевели из вашингтонского отделения ФБР в Сиэтл и она заявила, что ей не нужны отношения на расстоянии. Наши отношения и не были серьезными — не то чтобы просто «постельная дружба», но без давления друг на друга, без ожиданий чего-то большего. Так хотела она, а меня, учитывая то, сколько я работал и сколько времени проводил в разъездах, это вполне устраивало.
И все же, когда Диана позвонила и сказала, что переезжает в Сиэтл, я сначала растерялся, а потом тут же обиделся. Я никогда раньше не встречал таких женщин и был уверен, что больше не встречу, и удивился, что она не чувствует того же ко мне. Я был разочарован в себе — за то, что так плохо в ней разобрался. До тех пор я всегда считал, что разбираться в людях — один из моих природных талантов. Разрыв с Дианой остался в памяти как что-то вроде нераскрытого дела.
Но именно такие дела меня всегда неудержимо привлекали.
— Я выгляжу ужасно, и ты это знаешь, — сказала она. — Я всю ночь рассылала эсэмэски охотникам за малолетками — от имени четырнадцатилетней девочки.
— Значит, работу не сменила?
Диана работала в ФБР, в отделе быстрого реагирования по похищениям несовершеннолетних. Работа была морально изматывающая. Я никогда не понимал, как она это выдерживает. Казалось бы, давно должна перегореть.
На руке у нее не было обручального кольца, и я мог только предполагать, что детей у нее тоже нет. И неизвестно, будут ли теперь, когда она видела, что с ними иногда случается.
— Давай я тебя подвезу, — сказал я.
— А ты откуда знаешь, что я не на машине?
— Потому что ты бы припарковалась в подземном гараже, как все фэбээровцы. А в левой руке у тебя были бы ключи. Не забывай, я тебя знаю все-таки.
Она отвела взгляд. Смутилась? Как бы то ни было, по лицу ничего не поймешь. Как обычно, в плане эмоций — настоящий криптонит.
— У меня квартира в Саут-Энде. Хотела взять такси.
Я распахнул перед ней пассажирскую дверцу.
Сидя в машине, я уловил тончайший аромат ее духов: роза, фиалка и кедр. Нейробиологи утверждают, что ничто не способно вернуть нас в прошлое так быстро и властно, как запахи. Дианины духи вызвали целый рой воспоминаний. По большей части счастливых.
— Давно ты в Бостоне? — спросил я.
— Чуть больше года. Я слышала, что ты вроде бы тоже тут. Тебя Стоддард сюда отправил — открывать филиал или что-нибудь в этом роде?
— Нет. Я тут сам по себе.
— И как, нравится?
— Было бы отлично, если бы начальник не был таким самодуром.
Она грустно рассмеялась.
— Ник Хеллер, фанатично преданный фирме сотрудник.
— Как ты сказала — Пемброк-стрит, да?
— Да. На Коламбус-авеню поверни. Спасибо, что подвез.
— Рад помочь.
— Слушай, мне жаль, что со Снайдером так получилось.
— Откуда ты знаешь, что я с ним встречался?
— Я видела, с каким видом ты оттуда вышел. Непохоже было, что все хорошо прошло.
— А он тебе сказал, о чем шла речь?
— Конечно.
Интересно, может, она специально за мной шла? Может быть, это не случайная встреча. Может быть, она услышала, что я тут, и захотела поздороваться. Может быть, это все, чего она хотела. Я мысленно добавил еще страничку в папку с незавершенным делом: «Мэдиган, Диана».
— Так что у него за пунктик на Маршалле Маркусе?
— Маркус — его личный Моби Дик. Для таких, как он, чем недостижимее цель, тем больше она их притягивает.
Мне-то можешь не рассказывать, подумал я.
— Ну, мне показалось, он гораздо больше заинтересован в том, чтобы прижать Маркуса, чем в том, чтобы найти его дочь.