Мое лицо расплылось в улыбке, и я снова двинулся к двери. Вот же старый прохвост. За спиной послышалось:
— Пожалуйста, не бросай это дело.
Я не остановился и ответил не оборачиваясь:
— Не беспокойтесь. Вы от меня не избавитесь. Но смотрите, как бы вам об этом не пожалеть.
Владимир сидел за компьютером на пропахшей плесенью застекленной террасе, и тут услышал крики девчонки.
Странно. Он же отключил звук в колонках. Он встал и подошел к задней двери. Послушал еще. Крики доносились снаружи.
На крыльце он вскинул голову. Звуки доносились со двора, а может быть, из леса. Потом он увидел серую хлорвиниловую трубу, торчащую посреди поля. Через отходную трубу не только выходил углекислый газ от дыхания девчонки, но и слышались ее крики.
Когда Владимиру впервые пришла в голову идея закопать ее в землю, она показалась ему совершенно гениальной. Люди, собиравшие информацию для Клиента, нашли запись в медкарте психиатра о том, что пациентка страдает тяжелой клаустрофобией. Но в первую очередь им двигало не это. Когда она в десяти футах под землей, он сам до нее не доберется.
Если бы девчонка была поближе, он бы не смог удержаться. Изнасиловал бы и убил, как многих других, таких же молодых и красивых. А это сейчас определенно ни к чему.
Он так старательно прислушивался к ее вяканью, что чуть было не прослушал шорох шин по грунтовой дороге перед домом. Он вернулся в дом и выглянул в окно. Полицейская машина, темно-синяя, с белыми буквами: «Полиция Пайн-Риджа».
Из полицейской машины вышел неуклюжий молодой человек. Когда он нажимал на кнопку звонка, Владимир уже был в каштановом парике.
— Как поживаете? — сказал полицейский. — Я офицер Кент. Можно задать вам несколько вопросов?
Когда я вернулся в офис, ближе к вечеру, Джиллиан сидела на полу и упаковывала какие-то коробки. Я вошел, она подняла голову. Лицо у нее было красное и заплаканное.
— Прощайте, мистер Хеллер.
— В чем дело? — спросил я.
— Прежде чем уйти, я хочу извиниться.
— О чем вы?
— Кто-то прислал мне открытку по электронной почте, и я открыла ее на работе.
— Тебя что, Дороти уволила?
— Нет, я сама ухожу. Наверное, в этой открытке был какой-то вирус, электронный шпион? Дороти говорит, из-за этого кто-то забрался на наш сервер, прочитал ваши личные файлы и узнал код вашей охранной сигнализации?
— Так это вы?
— Я… я думала, она вам сказала, — проговорила, заикаясь, Джиллиан.
— Ну вот что, Джиллиан, извините, но вы выбрали неудачное время для ухода, так что никуда вы не уйдете. Вернитесь, пожалуйста, к своим обязанностям, отвечайте на звонки.
Чем больше я думал о Маршалле и Белинде Маркус, тем сильнее убеждался, что что-то тут не то.
У меня был в Нью-Джерси знакомый сыщик, и я позвонил ему.
— Я хочу, чтобы ты проверил дату ее устройства на работу в агентство эскорт-услуг в Трентоне, — сказал я. — И вообще собери о ней все сведения, какие сможешь.
Дороти сидела за столом, уставившись в монитор. Слышался голос Алексы: «Я не могу тут больше, папа!»
Картинка замерла, а потом рассыпалась на тысячи разноцветных квадратиков, как картина Чака Клоуза. Квадратики разошлись в стороны и снова сошлись.
И, когда картинка восстановилась, снова послышалось: «Им нужен „Меркурий“, слышишь, папа? Ты должен отдать им „Меркурий“, все, что есть».
— Я сказал Джиллиан, что не отпускаю ее. Что это ты делаешь?
— Головой о стенку бьюсь, вот что.
— Я могу чем-нибудь помочь?
— Угу. Уволь меня к чертовой матери.
— Ну уж нет. Тебя я тоже не отпущу. Рассказывай, в чем тут дело.
Дороти тихо ответила:
— Я не могу справиться с самой важной работой, какую мне когда-нибудь поручали.
Со слезами на глазах.
Я накрыл ладонью ее руку и сказал:
— Ты расстроена. Я понял.
— Ник, ты знаешь, как часто я думаю об этой девушке и о том, каково ей сейчас? А я себя чувствую совершенно… беспомощной.
— Так говори, где там у тебя заело.
Она колебалась совсем недолго:
— Ладно, слушай.
Она щелкнула по клавише, и снова пошло видео с Алексой. Дороти прибавила звук. Гул на заднем плане стал громче. Затем картинка замерла и распалась на отдельные точки.
— Заметил этот звук, который всегда слышен, когда картинка рассыпается? Каждый раз!
— Ну да.
— Дело вот в чем — ни легковая машина, ни грузовик, ни поезд — они не могут так прерывать поток видео.